Андрей Посняков - Корона бургундов

– Ху-нну-у-у-у!!!

Проскочив вдоль реки, гуннская конница с налета обрушилась на алаудов… и, наткнувшись на упорное сопротивление, отскочила прочь. Чтобы, собравшись с силами, броситься снова… И снова.

Дротики и меткие стрелы десятками впивались в щиты, делая их тяжелыми и почти бесполезными в сече. Вот один «жаворонок» уже бросил свой щит, вот – другой, третий, десятый. Уже не было плотной стены щитов – знаменитой римской черепахи, и гунны прорвали строй… а следом за ними ринулась и германская пехота.

– Хунн-у-у! Хунн-у-у-у!!!

– Алауда!

– С нами Бог!

Рядом с конем Аттилы было вкопано в землю два деревянных столба. На одном, вселяя в воинов уверенность в победе, гордо реяло волчье знамя гуннов, на другом уселся, крепко обхватив столб ногами, наблюдатель, «зоркий глаз» – избранный из самых молодых воинов, почти что мальчишек. Опасное было дело – так вот сидеть, смотреть во все глаза, наблюдать, сообщать повелителю. Враги ведь тоже не были дураками и прекрасно понимали, что к чему.

С начала битвы это был уже четвертый мальчик, трое, со стрелами в груди, валялись в траве под столбом. Кое-кто еще стонал, закрывая окровавленными руками рану. Никто к ним не подходил, не до того было.

– Хунну-у-у! Хунн-у-у! Аттила-а-а-а!!!

– С нами Бог!

– Алауда! Цезарь!

Торисмундовых воинов было раза в полтора больше, а ближе к вечеру наблюдатель заметил подошедшие к врагам резервы. Очнулся, сообщил повелителю… и рухнул, пронзенный стрелою.

На круглом лице Аттилы не дрогнул ни один мускул:

– Отходим, как договаривались, – подняв руку, молвил он подбежавшим херцогам и эрлам.

Те тут же вскочили на коней. Грохнули барабаны. Трубачи затрубили отход.

Везеготы радостно завыли. Те, кто хоть что-то еще понимал в пылу затянувшейся битвы.

Заслышав вой труб, Варимберт-херцог оглянулся, погладив по холке коня:

– Будьте готовы. Кажется, у наших не очень дела.

– Мои готовы, – усмехнулся в усы старый сигамбр Хлотарь, рубака, чье украшенное шрамами тело помнило не одну большую войну. – Радомира я пошлю во-он на тот кряж.

– Понял тебя, – херцог наклонил голову, – действуй.

Посланный Хлотарем гонец в точности передал Раду приказ. Князь, повернув голову, оглядел своих:

– Ну, вот и пора, парни!

Подкинув в руке секиру, улыбнулся во весь рот верный Скорька. Ракса, переглянувшись с Гутбольдом, покрутил копье. Хукбольд что-то, смеясь, сказал своим соплеменникам, Видибальду и Фрезу. Да-а-а… Так уж вышло, что Радомир командовал теперь почти исключительно германцами – готами и данами.

Внизу, в долине, снова заиграла труба.

– Идем! – радостно дернулись даны.

– Экие вы нетерпеливые! – скривил губы Рад. – Станете сами конунгами, тогда и будете все решать.

– Мы скоро станем!

– Не сомневаюсь. Сам с простых шоферов начинал.

Князь не был уверен, что хоть кто-нибудь понял, о чем он. Точнее, даже был уверен, что никто не понял. Ну, все равно – пошутил, поддержал скрипящих зубами парней. И сам уже нервничал – скорей бы все началось, скорей бы!

И вот…

Близкая труба заиграла два раза.

Рад махнул рукой:

– Ну, вот теперь – пора! Хэй, парни! Россия, вперед!

– Вода-а-а-аннн!!!

Развернув строй, весь засадный отряд Варимберта-херцога бросился с плоскогорья вниз, в долину, прямо на преследовавших притворно отступивших гуннов врагов. О, Аттила прекрасно знал, что делал, когда заманивал везеготов в ловушку! Воины херцога словно бы посыпались сверху, что давало немаловажное преимущество: ловчее было достать врага, поразить. Да и, правду сказать, Торисмунд не ожидал подобного – он-то думал, что битва уже кончилось. Ошибался – все еще только начиналось.

– Вода-а-ан! – с жутким кличем вырвавшийся вперед Ракса ударом копья раскроил врагу череп вместе со шлемом, и, прыгнув на только что упавший в грязную лужу труп, что-то радостно завопил – то ли угрожал, то ли хвастался.

Воины Варимберта рассыпались, и строй уже не держали, невозможно это было сейчас сделать, да и не нужно, и на равнине-то германцы, локоть к локтю, как римляне, никогда не сражались и щиты не смыкали – для длинного меча, для секиры нужен был размах.

– Свентовит! Мокошь! – бежавший рядом Скорька, упрямо наклонив голову, тоже призывал на помощь богов. Или просто испрашивал у них удачи?

Они свалились на врагов, точно снег на голову, в буквальном смысле слова, соскочив с кряжей. Вот это была неожиданность. Впрочем, вестготы быстро опомнились – все ж не послушницы из женского монастыря, воины, да еще какие!