Рэй Олдридж - Император мира

Чтобы не видеть этих снов, Низа старалась спать пореже и проводила искусственные тюремные ночи, сидя в темноте и вспоминая солнечное сияние Фараона. Именно во время одного из таких бдений дверь заскрипела, поехала в сторону, и на пороге возник Руиз Ав. От резко вспыхнувшего света у девушки заслезились глаза, так что в течение нескольких секунд она видела только неясный силуэт в дверном проеме.

— Низа? — позвал он мягким неуверенным голосом.

Глаза привыкли к свету, и она смогла наконец разобрать черты лица вошедшего. Руиз был страшно измотан, на впалых щеках темнела многодневная щетина, под глазами залегли глубокие тени. Он казался постаревшим. На нем была какая-то странная одежда, вроде той, что носят рабы, причем рукав куртки пропитался кровью.

В момент узнавания сердце принцессы смягчилось, ей отчаянно захотелось броситься освободителю на шею. Но в руках он держал длинноствольный карабин, следовательно, пленником не был. Низе было не под силу разобраться в ситуации. Она не могла понять, в чем ее спасение на этой странной планете, где зло расцвело пышным цветом, а предательство превратилось в высокое искусство. Да, Руиз Ав вернулся, но что это значит для нее? Можно ли ему доверять? Она боялась его почти так же сильно, как любила, — и на сердце у нее было тяжело.

Девушка подняла голову, но ничего не ответила.

Руиз испытал физическую боль, увидев любимую. Она побледнела и осунулась. Прекрасные волосы превратились в спутанную гриву. Плечи поникли, как у больной. Несколько мгновений она тускло смотрела куда-то вдаль, словно не замечая окружающего, но потом подняла голову, и в глазах появилось оценивающее выражение. Казалось, ей нанесли непоправимый, но невидимый простым глазом вред. Она все еще была прекрасной, но стала чужой.

— Низа, — заговорил он снова, — все в порядке. Мы уходим. — И протянул ей свободную руку.

Девушка медленно встала, посмотрела на его открытую ладонь, и на лице ее проступило выражение осторожной надежды.

— Можно спросить, куда мы пойдем? — произнесла она.

— Конечно… Мы покинем Моревейник, найдем дальше по берегу космопорт и удерем с Суука.

Недоверие затуманило ее черты, как пыльное покрывало.

— А остальные?

— И они тоже. Мольнех и Дольмаэро. Мы же не можем оставить их тут.

Она прошла мимо него с таким напряжением во всем теле, словно ожидала, что он швырнет ее обратно в камеру и посмеется над ее разочарованием. Руиз ощутил невыносимую боль в сердце, в глазах защипало. Как ей объяснить? Времени нет: каждая лишняя минута, проведенная в крепости Юбере, увеличивала опасность. Публий вполне мог измыслить способ помешать их побегу.

Покинув камеру, Низа заметила раненого, который покоился на металлической платформе, безо всякой опоры парившей в воздухе посредине коридора. Раны его уже начали гноиться и источали зловоние. Явно не жилец. Возле него стоял еще один — маленький человечек с незапоминающимся лицом. Раненый что-то настойчиво шептал маленькому, а тот энергично кивал.

— Кто они такие? — спросила девушка. Услышав ее вопрос, Руиз оглянулся, посмотрел на фальшивого Юбере, который шептался с Публием, и понял, что готовится какой-то убийственный план. В нем вспыхнула всепоглощающая ярость, которую питали все те страшные преступления, которые совершил безумный хирург по отношению к нему и ко всем остальным. От этой ярости потемнело в глазах, и она же клокотала в сердце, требуя наконец выхода. Палец на спусковом крючке свело судорогой, и голова подставного Юбере превратилась в облако пара. Тело упало на Публия, а затем сползло на пол.

— Нет, — слабо простонал создатель монстров, вытирая с лица кровь двойника. — Почему ты это сделал? Я просто расспрашивал его про твоих рабов… что с ними делали…

Руиз обернулся к Низе, которая побледнела еще сильнее:

— Никогда не теряй бдительности в присутствии этого человека. Он — самое жуткое существо, какое тебе доводилось и, надеюсь, больше не доведется встречать. Он скользок, как змея, и коварен, как дильвермунский андрогин. Сейчас он изранен, покалечен, ослеплен и привязан к носилкам. Вероятно, он умирает. Но никогда не забывай, что это — самый опасный человек из тех, кого тебе приходилось видеть.

Она молча кивнула, но агент почти слышал ее мысли: «А может ли он быть хуже тебя, Руиз Ав?»

Руиз отыскал камеры, где содержались Мольнех и Дольмаэро, и выпустил фараонцев на свободу. Они, спотыкаясь, вывалились на свет и встретили его не теплее, чем Низа. Что им наговорили? Руиз только покачал головой, досадуя на свое бессилие. Время уходило, и им следовало поторопиться, чтобы не пропустить людей Иванта Тильдореаморса, которые должны были переодеть их для путешествия на барже Жертвующих.