Владимир Горбачев - Темные пространства

«Одна из моих линз добралась до глухих мест, в которых обитает Федор, и я узнал о его опытах. То, что он делает, меня потрясло. Это страшно увлекательно! Целое новое направление! Разумеется, речь идет не о разуме — лишь о расширении сознания, но и этого достаточно. Мне сразу захотелось самому заняться тем же самым. Как только подумал об этом, сразу вспомнил о слонах. Мне всегда хотелось общаться с этими гигантами, подружиться с ними. Правда, для этого придется спуститься на равнину и при этом остаться незамеченным. Хватит ли у меня сил на это?»

«Вторую неделю работаю со слонами. Каждый день рано утром спускаюсь вниз, а к ночи возвращаюсь обратно. Это трудно, но сил пока хватает. Может, со временем я вообще покину это свое убежище и переселюсь в саванну.

Опыты с животными, расширение их сознания ставит новую серьезную проблему. Как будет человечество сосуществовать с животным миром, обретшим начатки разума? Ведь изменится все поведение живых существ! Не возникнет ли антагонизма между оразумленным миром живого и видом homo sapiens?»

«Я часто думаю о том, почему наши достижения стали возможны только сейчас. Ведь люди с уникальными способностями существовали всегда Колдуны, маги, волшебники… Их боялись. Думаю, они и сами боялись своей силы, боялись и не понимали ее. А когда страх проходил, их переполняло сознание собственной значимости, оно не позволяло им ставить перед собой еще какие-то задачи. Такая возможность появилась лишь теперь, когда вся информация доступна, нет такой скрытности, когда достигнута значительная свобода от телесных потребностей. Возможно, действуют также какие-то природные факторы, вызывающие появление большего числа людей с особыми способностями. Я заметил, что многие из нас родились в странах, над которыми находились озоновые дыры, — Вергерус, Путинцев, я сам… А может, объяснение надо искать не в физической, а в иной природе? Может, это промысел Божий, может, в его глазах человечество достигло такой стадии, когда кто-то может поставить подобную задачу?»

«Как я мог размышлять о Боге, о его промысле, я, отвратительная гадина, преступник, какого еще не видел свет? Ведь тот, кто помогает преступнику, сам становится преступником. А я помог, я отточил его оружие, я позволил ему уйти… Одна из моих линз донесла сообщение о случившемся в Китеже. Они еще не догадываются, чьих рук это дело (и скорее всего никогда не догадаются), но я-то знаю! Ну почему я тогда не уничтожил его? Но как? Я ведь много раз пытался представить, как это происходит — убийство, и всякий раз чувствовал невыразимое отвращение. И все-таки я должен, я обязан был убить его! Изгнав, я дал ему полную свободу. Можно сказать, я своими руками толкнул его на продолжение его омерзительных опытов.

Но что толку теперь казниться, размышлять, что надо и чего не надо было делать в то время. Что делать теперь — вот вопрос?»

«Все-таки я недооценивал наши спецслужбы. Надо отдать им должное — они довольно быстро вышли на правильный след. Удручает только то, что они всех нас считают причастными к этому преступлению, всех зачисляют в заговорщики и разыскивают. Интересно, хорошо ли стер все следы тот спасенный Гуннаром инспектор?»

«Я должен им помочь! Пусть они думают о нас хуже, чем мы заслуживаем, пусть преследуют — но я обязан помочь. Но как? Надо рассказать им о возможностях Глечке, о способах борьбы с ним. Лучше всего это мог бы сделать кто-то из моих учеников. Кто? Ну конечно же, Джон. Он всегда ощущал себя близким к обычным людям. Надо лишь подсказать этому энергичному, но слишком самонадеянному инспектору, который расследует это дело, нужный адрес».

«Их встреча состоялась! Жаль, что я не мог за ней наблюдать — она проходила в ином мире; дорогу туда знает один лишь Джон, для моих линз он недоступен. Кажется, они договорились — сужу об этом потому, что этот мальчик направился прямиком к Гуннару. Адрес мог дать только Руперт. Надеюсь, Гуннар ему все объяснит и они выработают план совместных действий — ведь одолеть вурдалака можно только общими усилиями. Одни мастера сыска без нас не справятся».

«Нет, они не договорились, не поняли друг друга. Этот Ребров продолжает нас в душе подозревать и надеется справиться самостоятельно. У него есть для этого некоторые основания — ведь он один из нас. Я понял это, когда он прошел сквозь темное пространство. Но это ничего не меняет — ведь он не умеет пользоваться своими способностями, они не развиты, и он неминуемо попадет в ловушку. Что же делать?»