Анна Кочубей - Северный ветер

— А ты прыгай сюда, а то я до тебя не дотянусь.

Неожиданно подхватив девушку под мышки, архонт перенес ее через ограду и поставил рядом с собой. Она отошла на два шага и вытянула руку вперед, требуя монеты. Моргват отсчитал пять и положил в протянутую ладонь только одну. Она отрицательно покачала головой:

— Все!

— Ладно, держи.

Плата за услуги перекочевала в ее карман, надежно спрятанный в складках юбки. Девушка удовлетворенно улыбнулась и потерла ладони друг о друга, словно замерзла.

— Зачем ты едешь на ночь глядя, дяденька?

— Дороги свободнее. Меня зовут Моргват.

— Мне все равно, как тебя зовут.

— И я тоже не разговаривать сюда пришел. Где у тебя застежка?

— Раздеваться не обязательно.

— Это теперь мне решать.

Моргват схватил ее за запястье, про себя подумав, что вечер удался. Даже если все закончится лишь приятным развлечением с хорошенькой синеглазкой, он не в обиде. Пять монет — цена не маленькая, но интуиция подсказывала, что все самое интересное еще впереди.

Она дернула руку, раз и другой, и с силой попятилась, неприятно пораженная его крепкой хваткой. Моргват только усмехался и ждал. Девушка сменила тактику.

— Ты лучше обними меня, дяденька! Я все сделаю, как ты хочешь!

Она подошла ближе и запрокинула голову, как для поцелуя, прикрыла глаза. Архонт выпустил руку девчонки, любой бы выпустил… И расслабился, чувствуя все нарастающую вибрацию ее магии: «бить будет сильно». Моргват не ошибся — удар в солнечное сплетение был весьма болезненным, а целясь в пах, она, к счастью, промазала. Подножка и толчок отработаны прекрасно, мама такому не научит! Архонт упал и засмеялся. Прекрасный пример стратегии выживания: всего мгновение — и ее тело стало крепким, сильным и ловким. Последнее качество к посвящению в архонты не прилагается, оно — природный дар.

— Что смешного? — подозрительно спросила девушка, придавив коленом Моргвату ребра, — ты слабак, дяденька! Никому не говори, засмеют!

— Глаза закрывать сама догадалась?

— О чем это ты?

— Цвет красивый, я уверен. Покажи?

— Ты напился? — неприязненно поинтересовалась она и сделала попытку встать.

— Куда направилась, мы только прилегли!

В карих глазах Моргвата забрезжил светлый огонек, он разгорался все ярче, и вот уже цвет его радужки может соперничать с новенькими только-только отлитыми золотыми монетами, которые страшно брать в руки — настолько они горячие. А девушка испугалась и затрепыхалась, как воробей, в безуспешных попытках вырваться. Ее магия, жесткая и яркая, как грань драгоценного камня, не помогла — слишком неравны были силы.

Моргват больше не смеялся. Он хмурил брови, прислушиваясь к своим ощущениям.

— Ты архонт давно, а синий огонь поддается самоконтролю слабее остальных. С твоими данными и без наставника шансы выжить равны нулю. Тебя кто-то учил?

— Никто. Я сама.

— Обратили и бросили?

— Да.

— Почему? Это странно. Я бы не бросил. Наверное. Надо проверить.

Ничего не поняв, девушка услышала главное — неуверенность в голосе Моргвата и перешла в наступление:

— Только попробуй кому сказать, дяденька! Мы тебя ночью подкараулим и перережем горло! И отпусти меня уже! — она снова задергалась.

— Что вы в паре работаете, я давно догадался. С тем пареньком, что картишками краплеными промышляет. А ты машешь подолом и отвлекаешь внимание, хотя и сама не промах, — играть умеешь, еще как! Но мужики, когда тебя видят, смотрят не на карты. А сейчас твой дружок где? Не захотела делиться, да?

— Ты все выдумал, бродяга! Я — приличная девушка из Дорина! Расскажу все городской страже — и конец тебе!

— Приличная, говоришь? За пять-то серебрушек… Сейчас и проверим!

Моргват навалился сверху, прижимая девчонку-архонта к земле. Она молча выдиралась, соображая, что кричать в такой ситуации — привлекать внимание и к себе тоже.

— Я отдам деньги! Отпусти!

— Не трудись, я сам заберу. После.

— Старый развратник!

— Почему я «старый»? В таверне ты назвала меня «интересным».

— Все архонты — старики! Потому, что вас и так не осталось!

— Не «вас», а «нас». А мне всего семьдесят один.

— Ужас!

— У архонта нет возраста, — сказал Моргват, стаскивая с ее плеч платье, — от сорокалетней стервы слышу, — меланхолично добавил он.

— Мне двадцать восемь! — негодующе завопила девица.

— Верю. Молодо выглядите, барышня! Из Дорина, говорите? Пока соседские кумушки вам завидуют, но пройдет еще лет пять, и они начнут перешептываться за спиной: «а почему наша синеглазая не стареет?» еще два — и позовут ариев к вам домой. Считать хорошо умеете? Прибавьте семь лет — и получите срок своей жизни. Короткая!