Клэр Норт - Пятнадцать жизней Гарри Огаста

У меня в голове роились сотни, тысячи вопросов, но я был не в силах четко сформулировать ни один из них и потому поинтересовался:

– Есть какие-то правила, которые я должен знать?

– Не пытайтесь изменить ход событий, – твердо сказала Вирджиния. – В своей предыдущей жизни вы создали нам немало затруднений, Гарри. Разумеется, вы в этом нисколько не виноваты. Однако факт остается фактом: Фирсон получил достаточно информации, чтобы попытаться изменить будущее, а этого мы никак не можем допустить. Проблема в том, что очень трудно точно предсказать, когда, в какой момент времени он может предпринять такую попытку.

– Что-нибудь еще?

– Не причиняйте вреда другим калачакра. Нас не интересует, как вы поступаете по отношению к остальным людям – если, конечно, речь не идет о чем-то запредельно безобразном, таком, что может привлечь к нам совершенно ненужное внимание. Словом, ведите себя хорошо.

– Вы говорили о неких материальных вкладах…

– Верно. Если вам повезет и вы станете обладателем огромной суммы денег, пожалуйста, отложите часть на нужды нашего детского благотворительного фонда. Будущие поколения калачакра будут вам очень признательны. И еще одно, Гарри, дорогой. Это не правило, а совет. Не говорите никому, где и когда вы родились. По крайней мере, в деталях.

– Почему?

– Потому что тот, кто узнает это, может вас убить. Конечно, я почти уверена, что с вами ничего подобного не произойдет – вы такой очаровательный молодой человек. Но подобные случаи все же бывали. Так что и сами не спрашивайте никого о времени и месте рождения, и другим такую информацию о себе не давайте. Так у нас принято.

И Вирджиния объяснила почему.

Первый катаклизм случился в 1642 году в Париже.

Его вызвал скромный, непритязательный человек по имени Виктор Хенесс. Он был уроборан и, прежде чем местные члены клуба «Хронос» нашли его, прошел через обычные, весьма травматичные первые фазы своей жизни. Его успокоили, объяснив, что на нем нет проклятия и он не находится во власти дьявола. Сын оружейного мастера, он своими глазами видел самые страшные события Тридцатилетней войны. Естественно, как и всегда во время подобных кровавых конфликтов, члены клуба «Хронос» в период Тридцатилетней войны пытались переместиться в более или менее безопасные регионы – в частности, в центр относительно стабильной в тот период Османской империи. Виктор Хенесс, однако, отказался отправиться вместе со всеми и решил остаться на территории Священной Римской империи. Он поклялся, что не станет принимать участия в происходящих событиях и будет лишь наблюдать за ними и вести летопись. В течение какого-то времени так оно и было. На протяжении нескольких своих жизней Виктор Хенесс снабжал историков прекрасным фактическим материалом. Те из них, кто принадлежал к роду калачакра, даже не догадывались, что попавшие в их руки ценнейшие исторические документы были делом рук такого же члена клуба «Хронос», как и они. Однако у некоторых членов сообщества эта ситуация вызывала серьезное беспокойство. Дело было не в том, что Хенесс обнаруживал какие-либо тревожные колебания, терзания души. Наоборот, он был слишком спокойным и сосредоточенным и занимался составлением хроники времен, основным содержанием которых были насилие, ужас и кровь, с удивительной бесстрастностью. Он ни с кем не заводил ни дружбы, ни даже знакомств, не принимал ничью сторону, избегал опасностей, грозивших лично ему, а в тех случаях, когда его настигала смерть – в те жестокие времена никто не мог считать, что ему гарантирована жизнь и безопасность, – принимал ее безропотно и с достоинством. Уже потом, в следующей жизни, он не без юмора говорил, что ему следовало подкупить палача, чтобы тот подсыпал пороха в костер, на котором его сожгли, или что он умер бы гораздо быстрее и без мучений, если бы ему не просто проткнули живот пикой, а вонзили ее точно в печень. Другие члены клуба попали в непростую ситуацию. В самом деле, было бы странно, если бы они стали упрекать Виктора в том, что он чересчур спокоен, неестественно хладнокровен и подозрительно, нечеловечески беспристрастен, – ведь именно к этому они его и призывали. Со временем благодаря приобретенной им славе летописца, чьи хроники можно было считать вполне достоверными историческими документами, у Виктора возникла переписка с другими членами клуба, родившимися в более поздние эпохи. Вопрос, сформулированный, скажем, в XIX или в начале XX века, передавался назад, в более раннее время, – от калачакра, который был ребенком, например, в 1850 году, к тому, кто к этому времени успел состариться, но в 1780 году был еще совсем мальчишкой. Тот, в свою очередь, передавал послание человеку, пребывавшему на склоне лет в 1710 году, и так далее – пока наконец член клуба, живший в одно время с Хенессом, не получал возможность задать вопрос лично ему. Тот писал ответ на каком-нибудь прочном, хорошо сохраняющемся материале и через членов клуба «Хронос» тем же путем передавал его в будущее. Этот способ довольно часто использовали те из нас, кто получил более или менее приличное образование. Нередко его применяли для того, чтобы добиться успеха при проведении исторических исследований и получить некий научный результат, в том числе в виде неизвестно где и каким образом раздобытых свидетельств и документов давно ушедших времен.