Клэр Норт - Пятнадцать жизней Гарри Огаста

– Джентльмены, – произнес майор, едва раскрывая рот, словно густые усы и борода на его лице мешали ему шевелить губами, – я хочу кое-кого кое с кем познакомить. Лейтенант Огаст, познакомьтесь с лейтенантом Винсентом Ранкисом.

Я чуть не рассмеялся, увидев Винсента в новехонькой офицерской форме с сияющими пуговицами, чрезмерно рьяно отдающего мне честь. Он выглядел как шестнадцатилетний юноша. На его подбородке пробивалась жидкая растительность.

– Лейтенант Ранкис пробудет в расположении полка недолго, – сказал майор. – Постарайтесь, чтобы у него сложилось хорошее впечатление о нашей части. Если вам что-нибудь потребуется, лейтенант Ранкис, обращайтесь к лейтенанту Огасту. Господа офицеры!

Руки всех присутствующих взметнулись к козырькам. Когда имеешь дело со старшим по званию, лишний раз отдать честь не помешает. Я заметил, что лейтенант из Глазго, стоявший за спиной Винсента, с трудом сдерживал смех. Вероятно, он успел рассмотреть детское лицо представленного мне гостя и то, как мешковато сидели на нем форменные брюки. Стараясь, чтобы на моем лице не дрогнул ни один мускул, я тоже поднес ладонь к фуражке.

Когда майор ушел, я пожал Винсенту руку.

– Можете называть меня Гарри, – сказал я.

Почти во всех своих жизнях я убивал Ричарда Лисла.

Сделав это в первый раз, я и в каждой из последующих жизней отправлял Лисла на тот свет либо сам, либо чужими руками – еще до того, как он начинал убивать женщин в Бэттерси. Тем самым я несколько продлевал жизнь Розмари Доусетт и другим девушкам, с которыми он должен был расправиться в будущем. Лишь в одном случае я не успел ни подослать к Ричарду Лислу убийцу, ни покончить с ним сам. В результате Розмари Доусетт погибла – ее изрезанное тело обнаружили в ванне.

Я так привык расправляться с Ричардом Лислом, что его убийство превратилось для меня в некий странный ритуал и я следую ему, не мучаясь раздумьями или угрызениями совести, без долгих и сложных приготовлений. Делая это сам, я всегда поступаю одинаково: в один прекрасный день попросту проникаю в квартиру Лисла в его отсутствие, сажусь в углу подальше от окна, дожидаюсь его возвращения и в тот момент, когда он показывается в дверном проеме, дважды стреляю ему в голову.

Порой мне приходит в голову мысль, что, возможно, отношение Винсента ко мне в чем-то сродни моему отношению к Лислу. Поскольку я – по мнению самого Винсента – после процедуры Забвения не представлял для него какой-либо угрозы, у него не было никакой необходимости снова и снова пересекаться со мной на своем жизненном пути. Однако он делал это. Как я не выпускал из поля своего зрения Ричарда Лисла, так и Винсент Ранкис стремился к тому, чтобы я оставался в орбите его жизни. Возможно, он предполагал, что в какой-то момент я снова могу стать для него опасным. Или боялся, что память каким-то образом вернется ко мне. А может, просто нуждался в друге, близком человеке, личность которого он, от жизни к жизни, формировал бы в соответствии с собственными потребностями. Полагаю, в действительности в основе отношения Винсента ко мне лежали все эти соображении – в зависимости от обстоятельств менялось лишь их соотношение.

Так или иначе, Винсент и в моей пятнадцатой жизни не захотел оставить меня в покое. К 1943 году он дослужился до звания капитана. Меня перевели в возглавляемое им подразделение, которое майор, командовавший нашим полком, презрительно называл сборищем «книжных червей и прочих скользких типов». Прибыв на новое место службы, я нисколько не удивился, обнаружив, что Винсент и его подчиненные занимаются научными разработками.

– Почему вы попросили перевести меня к вам? – поинтересовался я, усевшись на стул в кабинете Винсента. – Ведь я юрист и ничего не смыслю в технике.

– Лейтенант, – произнес Винсент строгим тоном – ведь я как-никак был всего лишь его подчиненным, к тому же младшим по званию. – Вы напрасно на себя наговариваете. Когда мы с вами познакомились в Шотландии, я сразу понял, что вы – один из самых одаренных людей, которых мне доводилось встречать. А армии одаренные люди нужны больше, чем что бы то ни было.

Вскоре выяснилось, что я и в самом деле способен приносить подразделению немалую пользу. Остальные подчиненные Винсента занимались решением научных проблем, и им некогда было думать о всевозможных прозаических вещах. Поэтому именно я заботился о том, чтобы в казарме было достаточно одеял, добывал продукты для столовой и талоны на горючее – все это было необходимо для нормального функционирования подразделения.