Юрий Корчевский - Знахарь из будущего. Придворный лекарь царя

Застонав сквозь зубы, князь с помощью Никиты сел.

Боярин отлил из горшка в кружку бульона и самолично поднес.

– Только понемногу, по глоточку, не спеша, – предупредил Никита.

Князь с наслаждением, смакуя каждый глоток, осушил кружку и откинулся на подушку.

– Эка хорошо! Вот так живешь и даже не подозреваешь, какое наслаждение просто попить, поесть. А все суета!

Боярин хотел распорядиться унести горшок, но Никита остановил его:

– Пусть останется, через два-три часа еще можно будет. Пусть половой вечером заберет.

Боярин вышел в соседнюю комнату к половому:

– К вечеру придешь. Держи копеечку.

– Премного благодарен, – отвесил поклон половой и вышел.

После кружки бульона князь оживился, повеселел.

– Да вроде и боль сегодня меньше.

– На поправку дело идет. Еще седмицу – и уже нормально ходить будешь. Только с полгодика не все есть можно, особенно жареное мясо, перец.

– То, что люблю, – вздохнул князь.

– Раньше надо было начинать лечиться. А ты, князь, с такой болячкой – да в карете путешест-вовал.

– Не по своему желанию, государева воля. В Нижний ездил.

– Теперь уж обошлось.

Князь быстро устал от разговора, прилег.

– Михаил, ты здесь?

– Тут, княже!

– Завтра рыбки вареной лекарь разрешил, ты озаботься.

– Все исполню! – заверил боярин.

– А сегодня можешь отдыхать. Впрочем, постой. Судно найди, нельзя мне пока на повозке ехать.

– Уже. На корме навес делают – вдруг непогода.

– Молодец, ступай.

Князь вздремнул, Никита – тоже. За четыре дня он вымотался: спал урывками, все время в напряжении. И как провалился.

Проснулся от шепота:

– Налей, лекарь дозволил.

– Вот проснется, сам скажет.

– Так буди.

– Он ведь четыре дня толком не спал, за тобой приглядывая. Как только на ногах держится?

– Я уже не сплю, – подал голос Никита. Несколько часов сна освежили, а то голова вовсе чумной была. – О чем спор?

У кровати князя стояла Софья.

– Князь еще бульона просит.

– Налей, ему тоже силы нужны.

– Я же говорил – дозволено мне, – как ребенок обрадовался князь.

Софья налила в кружку бульона и с поклоном подала князю. Потом еще одну – Никите.

– Ох, хорошо! – допил князь бульон. – Что там того бульона, а силы дает. Чудно!

Софья вышла и тут же вернулась, неся что-то в кулачке. Высыпала это «что-то» князю в ладонь.

– Это камни, что Никита вырезал.

– У меня?

– Именно.

Князь стал разглядывать камни, потом вернул их Софье.

– Завяжи в тряпицу, я с собой заберу. Супружнице покажу, а при случае – самому Алексею Михайловичу.

– Никита, так я пойду?

– Иди.

Наступил вечер. Никита зажег свечу. В углах комнаты таился полумрак, потрескивала свеча.

Князь спросил:

– Ты где так научился?

– Чему?

– Людей лечить. Что-то я не слышал, чтобы живот резали. Нет, вру – повивальные бабки иногда режут, когда бабы от бремени разрешиться не могут. Так ведь после того мрет половина.

– Странствовал много, в других странах был, – односложно ответил Никита. Не говорить же князю правду – это будет выглядеть еще более неправдоподобно.

– При дворе иноземные лекари есть, докторами себя величают, а лечат мазями да припарками. Я так думаю, ты им всем нос утрешь.

– Врачевание – наука сложная, – уклонился от сравнения Никита. Разговор о медицине становился скользким – даже опасным для него. Надо было срочно менять тему.

– Расскажи, где бывал, что видел?

– Да почти везде одинаково. Деньги только разные, платье да еда.

– Это верно. Я вот по Руси езжу. Где-то рыбы больше едят, как на северах, а где мясо, свинины избегая, как басурмане – в той же Казани. А животных или диковины видел?

Никита стал рассказывать о разных животных. Некоторых он видел в зоопарке, других – по телевизору.

Князь слушал, открыв рот:

– Надо же, какие чудеса в мире бывают! Велик Творец, создавший такое!

Они беседовали долго, и сон сморил обоих уже за полночь, когда догорела свеча.

Утром после Софьи заявился боярин Михаил с половым, несшим горшок.

– Здрав буди, княже! Ушицы вот тебе принес горяченькой, да с рыбкой.

– Пусть остынет немного. Горячее нельзя, только теплое, – предупредил Никита.

– И ты угощайся, лекарь, и супружница твоя.

– Супружница? Так я не женат!

– А Софья?

– Помощница она моя, травами ведает.

– По годам-то уже пора…

Разлили уху по мискам. Уха явно тройная была, густая – ложка в миске едва ли не стояла. А вкусная! Никита и Софья ели ее с пирогами, князь – только уху. Однако князь доволен был, каждую косточку из рыбного пирога обсасывал, смакуя. Боярин Михаил тоже не удержался, глядя на обедающих, сам подсел. Так горшок ухи зараз и съели.