Юрий Корчевский - Сын боярский. Победы фельдъегеря

Алексею надоело слушать пьяные вопли, он попрощался и ушёл в свою комнату. Ратники же остались сидеть за столом. Им всё внове, интересно ещё, да и внимание купцов приятно. Вон, дочка хозяйская глазами так и стреляет, видно – понравились ей хлопцы.

Утром выехали. Шубу Алексей свернул и в чересседельную сумку уложил, ехать в ней верхом неудобно.

Морозновато, понизу позёмка метёт, пургу предвещает. Гнали то галопом, то рысью. Санный путь чем дольше от города, тем всё менее наезженным делался, а местами и вовсе под снегом исчезал.

До имения оставалось вёрст десять, а то и меньше, и они уже предвкушали, как в избе отогреются да горяченького поедят. Тело в тулупе на ходу не мерзнет, а вот лицо, руки и колени уже окоченели, на бороде и на усах сосульки от дыхания.

Вдруг кони запрядили ушами и сбавили ход. Алексей насторожился сразу: у лошадей слух хороший, не хуже собачьего. Поняв, что где-то впереди, рядом, есть чужак, он остановил коня.

Ратники встали рядом. Видно было, что озябли, но улыбаются:

– Чего встали?

Однако кони нервно били копытами.

Ответить Алексей не успел: из чащи леса с рёвом выскочил медведь, и лошади от испуга шарахнулись в сторону. Ситуация – хуже не придумаешь: ведь копья они с собой не брали – не на войну ехали! Только сабли с собой и ножи. Против человека сабля – оружие эффективное, к медведю же ещё подобраться надо. А у него лапы длинные и скорость реакции – будь здоров. И откуда тут медведь-шатун взялся? Ему в берлоге спать надо, лапу во сне сосать.

– Быстро с коней, сабли наголо! – скомандовал Алексей и сам первым с коня спрыгнул.

А медведь уже рядом, полсотни метров вмиг преодолел.

Лошади, учуяв звериный запах, рванули назад.

А шатун встал на задние лапы и оказался ростом на голову выше Алексея, хотя его самого Господь ростом не обидел.

Медведь разинул пасть, а там клыки огромные. Глазки маленькие, и блестят злобно.

– Иди-ка отсюда подобру-поздорову, мишка! – только и успел сказать Алексей.

Услышав человеческий голос, медведь бросился в атаку, мгновенно нанеся удар лапой. Алексей и пригнуться толком не успел, как медведь лапой его за шапку задел и на снег сбросил. Удар, смягчённый шапкой, всё равно получился сильным, хорошо ещё, что медведь скальп не снял.

Алексей оказался в неудобном положении, но всё равно саблей его уколол. Рубить почти бесполезно, у медведя шкура толстая, можно не достичь цели.

Сабля вошла глубоко, и медведь, взревев от боли, наотмашь махнул лапой.

Удар пришёлся по левому боку. Тулуп затрещал, лопнул и под когтями разошёлся тремя порезами.

Алексей отлетел метра на три и упал. Тут бы и прикончил его медведь, да парни выручили, разом вдвоём напали. Саблями медведя рубить начали, только клочья шерсти полетели. Рёв, крики поднялись.

Медведь лапами отмахиваться стал от жалящих лезвий.

Алексей вскочил, встряхнул головой. Бок тупо ноет, но крови не видно. В два прыжка он подскочил к медведю со спины, вонзил ему саблю под левую лопатку, провернул в ране и выхватил назад, с потягом.

Из раны ручьём хлынула кровь, и медведь резко повернулся назад, к обидчику.

И тут ратники не подвели. Не струсили они, хотя у Прохора от левого рукава тулупа лохмотья висели, а у Ивана всё лицо кровью залито, на лбу линейная рваная рана – зацепил его когтем шатун. То ли от бескормицы осенью медведь в спячку не впал, то ли разбудили, потревожили его – охотники ли, пожар ли лесной. Только шатуны озлоблены, без повода на всё живое кидаются. В нормальной обстановке медведи хоть и сильны, агрессию попусту не проявляют. Встречался как-то, ещё в своё время, Алексей с медведем в лесу, в малиннике. Он только в ладоши хлопнул, закричал – и медведь наутёк бросился. Сытый потому что. А этот худой, и шкура облезлая.

Медведь почти завершил оборот к Алексею, когда Иван рубанул его саблей по лапе. Видно, в удар всю силу вложил, поскольку лапу медведю отрубил. А Прохор по морде его рубанул, в районе переносицы.

Шатун издал такой страшный рёв, что кровь в жилах заледенела, и рухнул.

Схватка секунды длилась, от силы – минуту одну.

Люди смотрели на медведя и переводили дух. Ранен зверь или притворяется? Водилось за медведями да за кабанами и такое. Ранен, затихарится, а как охотник приблизится, в атаку поднимается. Что медведь, что кабан крепки на рану, иногда с пробитым сердцем на сотню метров уходят, обильно поливая землю кровью.

Алексей несколько раз уколол медведя саблей, но тот не реагировал. И пар из пасти не идёт, стало быть – не дышит.