Александр Афанасьев - Кавказский узел

Магомед забросил автомат за спину, вышел из-за валуна и начал неспешно спускаться вниз. Те двое были мертвы, он и не сомневался в этом. Он пошел за кадием, который полз к селу, оставляя за собой кровавую полосу на земле. Сухая земля жадно впитывала его кровь, оставляя только грязные шарики.

Кадий попытался поднять пистолет, но Магомед без труда выбил его.

— Преступник перед лицом Аллаха! Гореть тебе в аду!

— Ты попадешь туда первым…

Магомед бросил на живот инквизитора телефон.

— Звони полковнику. Скажи, чтобы прислал помощь. Что у тебя разборка с местными.

— Аллах накажет тебя!

Магомед упер ствол автомата (на нем был глушитель) в правую лодыжку.

— У тебя есть две ноги и две руки. Двадцать пальцев. Локти и колени. Поверь, я могу долго это делать…

…

— Звони.

Перемазанной кровью рукой кадий схватился за телефон, начал тыкать по кнопкам, пальцы проскальзывали. Магомед отобрал у него телефон:

— Диктуй.

Кадий продиктовал номер, Магомед набрал его, бросил телефон обратно кадию.

— Эфенди сартип… тут проблемы, местные какие-то… да, буду благодарен. Да. Аллаху акбар.

Магомед выбил телефон у него из рук и упер ствол автомата в лоб кадию.

— Скажи: Ла Иллахи илла Ллах! Нет Бога, кроме Аллаха!

— Не убивай! — завизжал кадий.

Сухо стукнул одиночный.

Понятное дело, что полковник не стал никого спасать — не такой он дурак. Полковник турецкой разведки побежал в горы.

Проблема была в том, что это не были горы полковника. Это были горы Магомеда — он знал их, он играл здесь в детстве, он знал все тропки. И укрыться в них было невозможно, потому что растительности тут почти не было.

Магомед увидел полковника через оптический прицел ПОСП двенадцатикратного увеличения производства Республики Беларусь. Прицел был установлен на снайперской винтовке «Истикляль» азербайджанского производства — винтовке калибра 14,5 [124] Эта снайперская винтовка существует и производится серийно для Азербайджана, их так же видели в Пакистане, Иордании, Ливане. Автору непонятно, почему такая же винтовка не производится в России, производство стволов этого калибра у нас есть и хорошо отлажено, а сирийский конфликт показал необходимость и полезность такого оружия. . Для удобства переноски винтовка эта делилась на две части, и вчера Магомеду пришлось сделать две ходки, чтобы поднять это чудовищное оружие, почти пушку, на позицию из тайника в горах, где она дожидалась своего часа. Винтовка стояла на сошках и выдвинутом упоре в прикладе, потому что удерживать эту винтовку сколь-либо длительное время было невозможно.

Магомед с большим усилием (эта винтовка вообще требовала большой физической силы для обращения с ней) сдвинул назад затвор больше чем на полметра и отпустил. Затвор с лязгом дослал первый патрон, способный пролететь до цели свыше семи километров. Конечно, эффективная дальность была пониже — но, по слухам, на счету этой винтовки были цели, пораженные почти с трех километров. Из этой винтовки можно было пробить стену дома с нескольких сотен метров, подбить легкий бронетранспортер или даже БМП.

Полковник был в гражданском, за спиной — большой черный рюкзак. Он лез по тропе, оскальзываясь на гальке, но все равно лез.

Примерно прикинув поправку и расстояние (один восемьсот, небольшое для такой винтовки), Магомед нажал на спуск. Винтовка гулко бухнула, окуталась дымом и пылью, а огромная пуля, пролетев положенное ей расстояние, подняла фонтан каменных осколков и гальки на склоне.

Правее… — подумал Магомед, беря поправку.

Полковник резко обернулся, посмотрел на село, но ничего там не увидел и побежал еще быстрее.

Второй фонтан лег почти к ногам полковника, тот отпрыгнул.

Бежит. Поправку надо.

Полковник продолжал бежать, пытаясь даже петлять, но тут чужая земля подвела его, и он с размаху грохнулся на камни.

Есть!

Полковник стал подниматься… и тут неведомая сила ударила его со свирепостью носорога. Через прицел Магомед увидел… это было похоже на самоподрыв… крошечная человеческая фигурка вдруг окуталась непонятно чем, каким-то… паром, что ли, и от нее что-то отлетело. Полковник лежал и больше не двигался.

Магомед встал из-за винтовки, зачем-то посмотрел на часы. Гудело в ушах, слезились глаза от пороха. Он был теперь врагом всем — и чужим, и своим, но впервые за долгое время он не чувствовал той горечи в душе, которая в самые темные минуты заставляла думать о самоубийстве, категорически запрещенном шариатом. Теперь он был в ладу с самим собой и со своей землей.