Артем Бук - Революция крови

Это не было религиозной церемонией. Никто не пел псалмов и не просил высшие силы упокоить душу усопшего. Долговязый не спеша рассказывал о жизни Кворха. Я так и не смог осознать, насколько древнее существо убил. Просто слушал как завороженный, стоя немного в стороне от остальных. История началась задолго до того, как Творцы встретили Демонов – это слово прозвучало в моих ушах как «Твари». За много тысяч лет до появления первых из Созданных. Вот Кворх был рожден. Описание его становления как личности, занявшего несколько сотен лет, к счастью, уместилось в первые десять минут.

Исследователь Кворх принял участие в десятках миссий к самым дальним уголкам Галактики. Пилот Кворх бился с Тварями в первых стычках. Гражданин Кворх возражал против создания внешне похожих на его род биомеханизмов, но подчинился решению большинства. Строитель Кворх заселял миры жизнью. Ученый Кворх усовершенствовал низших так, чтобы они служили дольше и эффективней. Командующий Кворх стал одним из тех, кто участвовал в уничтожении родной планеты Тварей. Генетик Кворх с товарищами предложили создать новый вид низших – шайнов. Не столь оскорбительный для лика Вселенной, как остальные. Заговорщик Кворх планировал с помощью шайнов захватить власть и принудить несогласных братьев стереть с лица Вселенной прочих низших.

На этом, собственно, эпическая сага кончалась. Долговязый мало что мог сказать о жизни Кворха последние несколько десятков тысяч лет. Этот период не сопровождался космическими по масштабу подвигами и судьбоносными научными открытиями. Довольно жалкая история заключенного, планирующего свой побег. Полная попыток и неудач и свидетельствующая о хитроумии тех, кто запер его на Вальгалле.

Я очнулся от транса, преисполненный благодарности к Долговязому. Он разрешил мне выслушать все это – историю величия своей расы и падения ее части. За несколько часов я узнал больше о мироздании, чем любой университетский профессор на любой из обитаемых планет. Объяснение причин явлений, ставящих в тупик ведущих ученых Земли. Жаль, что я не был способен понять очень многое из сказанного – но знал, что оно прочно записано в архивах моей новой памяти.

Но сказка закончилась, а моя грязная работа – нет. Они собирались поджечь тело. Нет, не религиозный ритуал – скорее гигиенический. Хотя теперь понятно, откуда ему научились многие народы на Земле. Я не мог этого позволить. Мои новые друзья могли иметь что-то против огня. Я и без того не был уверен в том, что мы поняли друг друга.

Симпатии к Создателям я не испытывал, но, когда Долговязый говорил, я осознал все величие его расы. Величие, которого человечеству никогда не достигнуть. Они не были бездушными порождениями космоса – в их жилах текла кровь, а речь, когда они обращались к себе подобным, потрясала глубиной мыслей и образов. Но ничем из этого Творцы не желали делиться с низшими. Мы заслуживали лишь отрывистых, лишенных эмоций фраз. Коротких команд, которые хозяин дает собаке, чтобы она смогла их понять. А ведь те, кто собрался на плато, собачниками не были. Они ненавидели всех этих овчарок, доберманов и пуделей, созданных их братьями. Они создали себе кошек – но кошки гуляют сами по себе, и теперь им оставалось лишь с досадой смотреть на оцарапанные руки.

Плохо для кошек. Плохо и для собак. Если хозяева освободятся. Если найдут тот самый пульт, который снова превратит их в единственную разумную форму жизни в Галактике.

И все же я колебался. Если бы я только мог убедить их. Если бы мы могли стать союзниками. Конечно, я был неподходящей кандидатурой. Ни для визита сюда, ни для таких решений. Нужен кто-то гораздо умнее. Кто сумеет найти правильные слова. Кого они сочтут достойным. Не мелкий чиновник с посредственными университетскими баллами. Но война уже шла. В ней должны были погибнуть люди – и куда больше, чем сто шестьдесят семь реликтов, на которых я смотрел сейчас. Дело не в том, чтобы получить приз. Дело в том, что он не должен достаться никому другому.

Я поднес к губам свисток для отпугивания насекомых, врученный мне грубым необразованным парнем по имени Джим Джонс, и дунул в него. Один раз, второй. Звук был неслышен для человеческого уха, но не для них. Сто шестьдесят семь пар глаз смотрели на меня, когда с неба камнями начали падать хеллберды, разрывая тела на части и откусывая головы своими огромными клювами. Это не заняло много времени. Оружия они не носили, и до леса никто добежать не успел – слишком много хищников последовало за Здоровяком в атаку.