Саша Горячко - Мистер вор

Человек лежал на спине, подставив бледное лицо дождю. Он был еще жив. Мужчина, нет, мальчишка. Пятнадцать лет, шестнадцать. Может, года на три младше Карсвена. Он жадно, будто захлебываясь, глотал воздух. Взгляд, затуманенный болью, метался, не зная, за что зацепится. Левая голень была оторвана, и кровь хлестала в лужу, смешиваясь с дождевой водой. На секунду Люциус подумал, что лучше бы взрыв убил его.

Как будто вторя его мыслям, охранник достал нож.

– Отставить! – рявкнул Люциус и опустился рядом. – Он мне нужен.

Карсвен нащупал пульс, нахмурился. Если он действительно хочет использовать этого мальчика, то стоило поспешить. В кармане пиджака нашлось две капсулы «холодка». Их хватило, чтобы стянуть рану. Порванные края ее едва тронуло ледяной корочкой, но кровь остановилась.

Люциус не успел достать иглу шприца, как рука мальчишки метнулась, тонкие пальцы вцепились в локоть с такой силой, что на коже, несмотря на ткань, остались бороздки от ногтей. На мгновение взгляд раненого стал осмысленным – но в нем не было ни страха, ни боли. И от этого взгляда пробирал озноб. Мальчик хотел что-то сказать, но из глотки его вырвался только клокочущий хрип. А в следующую секунду глаза раненого закатились, хватка ослабла.

– В карету его! – крикнул Карсвен.

– Но…

– Без возражений!

Не смея перечить молодому господину, кучер гнал лошадей, но Люциус как будто не замечал тряски. Адреналин бурлил в его крови, а может, то был страх. Не за чужую жизнь, нет. Если мальчишка не дотянет до операционной, ему будет обидно, не более. Но если выживет… О, тогда у самого важного эксперимента младшего Карсвена появится шанс.

В поместье он влетел, не дожидаясь, пока слуги принесут зонт.

– Джонс, лабораторию! – крикнул Люциус с порога и швырнул мокрый пиджак на перила лестницы. Управляющий даже бровью не повел, когда мимо него пронесли искалеченное тело, лишь на мгновение появился в холле и, даже не поприветствовав господина, отправился выполнять приказ.

За это Карсвен любил своего помощника больше всего. В отличие от остальных слуг, он умел расставлять приоритеты. Люциус был уверен – когда он спустится в подвал, лаборатория будет готова для операции.

Он последовал за управляющим, по дороге стягивая галстук и закатывая рукава рубашки. Медлить нельзя. Времени слишком мало, «холодок» перестанет действовать через полчаса, так что надо успеть остановить кровь и разобраться с раной.

Когда Люциус спустился в подвал, все было уже готово. Вслед за ним внесли мальчишку, но как только его положили на стол, из раны стала сочиться кровь – тут Люциус просчитался.

– Все вон! – гаркнул он и кинулся к аппаратам. Как и ожидалось, на этот приказ отреагировали все, кроме Джонса.

Ни о каком наркозе, обезболивающем или чем-то еще не могло быть и речи: пара минут, еще хоть пол-литра крови – и раненый умрет.

На секунду былой азарт сменился страхом. А что, если мальчишка погибнет под его рукой? Люциус не раз оперировал людей, но еще никогда ему не приходилось спасать жизнь. Не лучше ли было добить парня на месте? Но сомнение длилось всего секунду. Ведь игра уже началась, а Люциус, наконец, избавился от скуки.

Он метнулся к нишам, схватил инструменты. Раненый тихо застонал, к нему начало возвращаться сознание.

– Подержи-ка, – Люциус вставил мальчишке между зубов деревянный брусок, – вот так, – он и сам не заметил, как начал разговаривать вслух. Это успокаивало. К управляющему Карсвен не обращался, тот и сам прекрасно знал, что ему делать.

На столе появился коробок с «монетками», и парень, не глядя, схватил его, высыпал молекулярных роботов в жменю и активировал одного. Маленькая круглая бляха ожила: расправила тоненькие ножки, пробежала по ладони. Вслед за ней зашевелились остальные.

В сложных ситуациях Люциус всегда пользовался «монетками техники». Они лучше любого хирурга зашивали раны и стягивали порезы. Им он доверял больше, чем себе.

Крови натекло уже порядком. Карсвен высыпал «монетки» на рану. Те засуетились и с тоненьким писком принялись за работу.

А экспериментатор тем временем обрезал лохмотья рубашки. Между третьим и четвертым ребром, как клякса от чернил, зияла рана. По рваным неровным ее краям можно было догадаться, что парня зацепило осколком «вспышки» – разрывной световой гранаты. Кровь потому и не шла, от «вспышки» вообще она бывает редко. Но края раны обрамляла тоненькая полоска льда. Похоже, этот мальчишка тоже использовал «холодок».