Максим Субботин - Сердце зимы

Арэн с шумом выдохнул. Семь кулаков – чуть меньше четырех десятков людей. Неудивительно, что в лагере такая тишина.

– Камни закрыли путь в горы, – продолжила Бьери, и он увидел, как поникли ее плечи. – Теперь туда не пройти. А еще в земле открылись глубокие ямы. Отец говорит, что старосте нужно послать разведчиков, посмотреть, где можно обойти, но Варай и слышать никого не хочет: с бурдюком обнимается.

– Проверили обвал? Через него действительно не перебраться, не разобрать? И сколько мужчин взрослых осталось, Бьери? – Мысли в голове Арэна со скрипом, но начинали шевелиться.

– Не ходил никто, господин. Боязно. А мужчин… – Бьери призадумалась, – если со старостой и моим отцом, то два кулака наберется. Но мой отец не сможет помочь: его камнями сильно побило.

Девушка шмыгнула носом, как-то неуклюже вцепилась в юбку, потеребила мятые складки.

– Почтенный Эрб так плох? – осторожно спросил Арэн, чувствуя, что сует нос не в свое дело. Но девушка явно нуждалась в ободрении, а он не мог сделать вид, что не услышал.

– Мудрая могла бы его полечить… А сейчас только я осталась. А я ничего в этом не смыслю.

– Меня же выходила, – попытался приободрить ее Арэн.

Большую часть жизни он провел на войнах или мечом и кулаком отстаивая интересы своей семьи. За всем этим как-то не нашлось времени обучиться премудростям общения с женщинами. Раш при случае всегда насмехался над его скудными познаниями в этой премудрости и в шутку предлагал обращаться за советом к нему, если совсем прижмет. Обычно Арэн отбривал его насмешки и обещал взамен поучить названого брата премудростям битья физиономии. Правда, Раш и в этом был хорош. Да и много в чем еще. Иногда Арэн всерьез задумывался, так ли хорошо, как думает, знает человека, с которым обменялся кровью. Разве то, что нишан сам о себе рассказывал. И подчас это звучало так же насмешливо и нелепо, как его вечная байка про то, что его родила мать-морская пена.

– Ты – другое дело, господин, – сквозь непролитые слезы улыбнулась Бьери. – Ты крепкий и молодой. И с твоими шишками справился бы даже малец.

– Я рад, что попал в руки не мальцу, а тебе, – совершенно искренне ответил он, с удивлением обнаружив, что девушка зарделась в ответ на похвалу.

Арэн вдруг отчетливо вспомнил собственные слова, сказанные Миаре в день, когда обнаружился побег Хани и Раша: он обещал, что вернет их домой. И что теперь? Нишан, неизвестно, жив ли; таремка и Банрут отрезаны каменной преградой, и их участь незавидна. Арэн решил, что с рассветом обязательно собственными глазами посмотрит, так ли непроходим завал. И ямы… Проклятье! Не хватало, чтобы половина каменного леса ушла под землю.

При всем при этом оставались шараши, которые, скорее всего, уже добрались до брошенной деревни. И, никого там не обнаружив, пустились в погоню. Такой вариант развития событий казался дасирийцу наиболее реальным.

Арэн поднялся, стараясь не делать резких движений, каждое из которых отзывалось в голове новой вспышкой боли. Лишь выпрямившись, он позволил себе набрать полную грудь крепкого морозного воздуха.

Звезд на небе не было, полумесяц скрылся за темными облаками, изредка выныривая из их укромного убежища.

– Я помогу, господин, – поддалась было Бьери, но дасириец мягко отстранил ее. Девушка насупилась, потом неожиданно рванулась к нему и порывисто обхватила ручонками за шею. – Господин…

Она сама себя остановила на полуслове, ткнувшись губами в его губы. От нее пахло костром и бараньей похлебкой. А поцелуй получился каким-то неумелым. Арэн попытался оттолкнуть северянку, но зашатался на слабых ногах. Он так давно не был с женщиной, что успел позабыть, как это – наслаждаться податливым упругим телом. А северянка была такой мягкой и ласковой, что от простого поцелуя у него появилась совершенно определенная тяжесть в паху.

– Господин Арэн, я сама, сама решила, сама, – сбивчиво твердила северянка, снова и снова порываясь обнять его. Получив от ворот поворот, нахмурилась, а потом сразу сникла.

– Бьери, милая, – Арэн не сразу узнал свой ставший низким голос, – ты просто напугана. Мы чуть все не умерли, и сейчас ты хочешь не того, что хочет твое сердце. Это обычный страх. Для поцелуев этого, может, и достаточно, а вот для остального…

– Я ничего не боюсь, – упрямо отчеканила северянка. – Моя мать говорила, что если чего-то сильно хочется, то нельзя ждать, пока оно само тебе в руки упадет. Нужно брать и делать. Мы нынче все могли умереть, но Скальду было угодно сохранить нам жизни. Может быть, мы умрем через неделю или не доживем даже до утра. К чему ждать, господин?