Сергей Мусаниф - Имперские войны

– Значит, она работает в УИБ?

– А как, по-твоему, в тот раз Винсент смог найти ее столь оперативно?

– Были у меня такие подозрения, – сказал Юлий. – И насколько далеко у вас все зашло?

– Это не ваше дело, сир, но достаточно далеко. Я этого не хотел. В смысле сначала не хотел. Но ты же знаешь, какая она… Я не смог остановиться. И не хотел остановиться. Прости.

– Черт с тобой, – сказал Юлий после длительной паузы. – Никому этого не говори, но я уважаю мнение женщин и их выбор. Ты ведь ее не насиловал в конце концов. Или?..

– Нет, – заверил его Клозе. – Это у нас произошло даже не на первом свидании.

– Ого.

– Все серьезно, – сказал Клозе.

– Когда свадьба?

– Этот вопрос мы еще не обсуждали. Полагаю, что перед войной с таргами момент для свадьбы не слишком подходящий.

– Другого момента может и не быть, – заметил Юлий.

– Тебе необязательно об этом говорить, – сказал Клозе. – Я же вижу, что тебе неприятно.

Юлий тут же заткнулся и налил себе коньяка.

– Я все-таки скажу. – Юлий нарушил молчание только через несколько минут. – Я прошу у тебя прощения за свое поведение. Не стоило бросать в тебя посудой. Я вел себя глупо. Просто… У меня сейчас столько проблем, а Изабелла… Она была моей страстью, а теперь стала моей мечтой. Мысли о ней, воспоминания о том вечере – это единственное, что у меня оставалось от прошлой жизни, не связанной со всем этим дерьмом. Я зря на тебя сорвался. Ты же не виноват, что так вышло, и спасибо тебе за то, что ты мне все-таки сказал. Ты поэтому не хочешь оставаться на Земле?

– Нет. Я пытаюсь не смешивать свою личную жизнь со службой Империи.

– Идеалист. Хочешь назначение на Эдем?

– На Эдеме пилоты только отдыхают. Кроме того, я не хотел бы использовать твое служебное положение в своих личных целях.

– А хочешь, я выпишу ее сюда?

– Сир…

– Или определю вас с ней на один корабль?

– Ты слишком добр ко мне.

– Может быть, и нет. Может быть, я надеюсь, что ей быстро наскучит твое общество и она тебя бросит.

Изменник.

Бунтовщик.

Первый из Морганов, который предал своего императора и поддержал поднятые против него знамена бунта. Четыреста лет безупречной службы дома Морганов коту под хвост из-за малодушия одного идиота.

Гай посмотрел в зеркало и последний раз провел бритвой по своему лицу.

Дурак и трус, и неизвестно, кого в нем больше.

Он поставил не на ту лошадь, поставил не на ту Империю. Ему, как и его шефу, фантастически не повезло.

Если бы не тарги, мятеж Клейтона вполне мог бы оказаться успешным. Не будь внешней угрозы, Империя не пошла бы на прямой конфликт, а попыталась бы решить проблему дипломатическим путем, то есть спустила бы дело на тормозах, и кто знает, как повернулась бы ситуация через десять-пятнадцать лет. Но теперь понятно одно – Империя не может позволить себе никакой разобщенности. Человечество объединяется перед лицом внешнего врага и все такое. Мятежный адмирал Клейтон уже ни при каком раскладе не будет выглядеть героем и патриотом.

Только бунтовщиком.

И я вместе с ним.

И главное, зачем мне это понадобилось? Я стал большим стручком на маленькой грядке, в то время как мог стать большим стручком во всем огороде. Даже если бы не было этого чертового террориста-камикадзе, в результате действий которого на Земле все встало с ног на голову, я все равно со временем мог бы занять место своего отца, почти всемогущего графа Питера Моргана.

Зато теперь я предатель, а этот маленький засранец Юлий стал императором. А ведь и я мог бы им стать, если бы не Клейтон и его дурацкие идеи.

Мы взяли Гамму Лебедя, как и планировалось, без единого выстрела. Еще бы, это мирная система, а над ее планетами вывесилась треть имперского флота. Сопротивление в такой ситуации равнозначно самоубийству.

Мы держим Гамму Лебедя. Держим крепко.

Настолько крепко, что Империя бы не сунулась в систему при любых других обстоятельствах. Но теперь это просто вопрос времени.

Гай в последнее время редко видел своего младшего брата, но он хорошо знал его характер. По своей натуре Юлий с самого детства был бульдогом. Если уж он вцепился тебе в горло, то не разожмет челюсти, пока не отгрызет голову.

Клейтон по сравнению с ним – сосунок, несмотря даже на весь свой послужной список.

Надо признать, что мы проиграли.

Если раньше мы были предателями Империи, с этим еще можно было как-то жить. Найти оправдание своим поступкам, вывернуть все наизнанку и приписать своему лидеру благородные помыслы и высокие идеалы.