Почти весь перелёт я проспал. Очень повезло в этом рейсе: не трясло, не было перекушавших на радостях, и полоумные родители с мелкими детьми отсутствовали. Я не всех родителей имею в виду и не всех детей, а тех, которым неизвестно во имя чего приспичивает мелкоту лет до четырёх таскать по заграницам хоть на три дня. Я как-то подобной парочке — вменяемой вроде с виду — попытался объяснить, что не просто так смены в пионерском лагере меньше чем три недели не длились, что иммунитет… Угадайте, что в ответ услышал! «Не с бабушками же кроху оставлять!» И глаза у обоих такие озабоченные, ответственные! Идиоты! Бабушки, поди, не таскали их на неделю за пять тыщ вёрст в пекло! Они тогда ещё были мамами и врачей слушали, а не Малахова, которому волю дай — тот всех на коктейли из мочи и лопухового сока посадит. Блин, чего-то завёлся я. Так вот, на этот раз всё спокойно было, без эксцессов. Я проспал бы и саму посадку, наверное, но пластиковая поллитровка «Famous Grouse» [1] The Famous Grouse — марка шотландского виски.
, употреблённая без спешки перед вылетом, и примкнувший к ней приблизительно такой же объём безалкогольных напитков настоятельно потребовали расставания с организмом до свидания с Африкой. Встал, никого не потревожив благодаря месту у аварийного выхода, и прогулялся до санузла. Умываясь, разглядывал себя в куцее аэротуалетное зеркало. Из него на меня пялился бритоголовый бородатый кабан, толстоватый, местами морщинистый, зеленоглазый и загорелый. А как вы хотели? С конца апреля по конец сентября основная одежда — шлёпки и шорты! Где? Да на даче! Да плюс визит сюда же, в Египет, четырьмя месяцами ранее.
Ладно, это была преамбула. Разглядывание и умывание прервалось сообщением, что «мы начинаем снижение…» и прочая предпосадочная лабуда про ремни и спинки. Неожиданно! Прикемарил-то почётно, оказывается! Всё, прилетели практически. Фигня осталась. Суета на прилёте, сумку в руку, мягкий удар подушкой горячего воздуха по телу на выходе из здания, шаттл до отеля — и здравствуй, Красное море!
Традиционный церемониал выхода из прохлады Марса-Аламского аэропорта был омрачён безобразной и как бы не смертоубийственной дракой пассажиров немецкого рейса, прилетевшего минут через пятнадцать после нас. Кто, кого, за что — непонятно, но крику было! И похоже, кому-то там крепко не поздоровилось: толпа полицаев проволокла человек семь в наручниках и даже каких-то импровизированных намордниках, капитально перемазанных в кровище, а схожая толпа медработников — пяток носилок и несколько ходячих, но явно пострадавших. Полицаям, кстати, вроде тоже досталось. Восточные немцы с западными повздорили, что ли? Хорошо, что они «келейно», так сказать, вздорили, без нашего участия. А то — дело известное — впрячься в подпитии за обиженного нашим согражданам легче лёгкого.
Шаттл «Одеона», небольшой микроавтобус, встретил улыбчивым гидом и весьма приятной компанией — двумя милыми дамами-близняшками примерно моего возраста, улыбчивыми и слегка нетрезвыми. Кроме нас троих, в «Сан Дрим» никого больше не было, что радовало. Так чего стоим тогда, кого ждём?
Сорок километров до отеля под вначале ненавязчивое бормотание гида и охи-ахи дам пролетели незаметно. К тому же гид быстро понял ненужность своих «ознакомительных лекций» и ограничился общением с водителем после сообщения, что завтра в 10 утра он нас будет ждать на ресепшене отеля с ответами на любые наши вопросы и массой предложений на любой вкус и кошелёк по части местных развалин, пейзажей и прочей экзотики. Так что полчаса мы с девушками весьма приятно пообщались «обо всём и ни о чём». Мне они очень понравились, обе. Я им — вроде тоже. Так до отеля и доехали.
Вооружённый винтовкой охранник — неожиданно и настораживает! — встретил нас на въезде на территорию отеля. Всё! Приехали! Здрасьте, знакомые лица! Я снова здесь без бархатных штанов!
Девушки слегка опешили, увидев, как их толстый соотечественник обнимается с явно не последним человеком в иерархии отельного руководства — худощавым невысоким арабом в «униформе» местных топ-менеджеров — хорошо пошитом и идеально сидящем костюме и дорогих полуботинках. Добило их появление Исы, шефа лобби-бара, с «комплиментом» — подносом с холодными фруктовыми коктейлями в запотевших стаканах. Забыв о «служебных обязанностях» и поставив поднос на стойку портье, он присоединился к объятиям, но дурачась — согнувшись, обнимал меня за талию и, прижимаясь к животу головой, истошно вопил на ломаном русском: «Хазаина приэхал! Ждал, когда приехал! Плакал! Хазаин!» Да, знают нас здесь и помнят!
Читать дальше