Денис Игумнов - Ночная смена

– Интересуешься? Возьми, посмотри.

– Не-а. Целый день впереди. Если с утра заведусь, потом не остановлюсь, – сострил я, хотя мне вся эта порночушь никогда не нравилась, но обижать своего возможного сменщика с первой минуты знакомства мне не хотелось.

– Как знаешь, – Егор сложил газету вчетверо и убрал ее в ящик рабочего стола. – Значит, сразу приступим к делу. Вот это и есть наше рабочее место. Все просто. Сидишь здесь, проверяешь документы у людей, пришедших за покойниками. Не пускаешь любопытных. Ведешь журнал привоза и увоза тел. Ночью помогаешь санитарам и следишь за территорией. Это все.

– А ночью много работы?

– Как тебе сказать. Думаю, побольше, чем днем. В основном за счет ее геморройности. Много привозят криминальных и аварийных жмуров. Отвечаешь на глупые вопросы родственников, примчавшихся по горячим следам труповозки. Да и ночью здесь всего один санитар дежурит, а ты ему по необходимости помогаешь.

– Аварийных – это как?

– Ну там автомобильные катастрофы, пожары и подобное. Со строек много гастарбайтеров к нам попадает. За ними вообще никто не следит, никакой техники безопасности. Опять же молодежи много – наркоманы, самоубийцы. А днем в основном старики, спокойно скончавшиеся в своей постели от болезни. Ты настоящее вскрытие видел? – неожиданно спросил Егор.

– Не видел.

– Это здорово отрезвляет. После такого зрелища хочется жить, знаешь ли. Тебе надо посмотреть.

– Когда?

– А чего тянуть? Пойдем, я тебя сейчас отведу. Если не сможешь на это смотреть, значит, здесь тебе лучше не работать. У нас все новички сначала на вскрытие ходят.

В это время двухстворчатые двери морга открылись. В них вкатилась тележка, накрытая черным плотным одеялом из полиэтилена, которую вез мускулистый санитар, похожий на пауэрлифтера.

– Что у тебя там, Федор? – спросил мой будущий коллега, выходя из будки с ручкой и разлинованным листком бумаги, похожим на бухгалтерскую ведомость, закрепленным на синем планшете.

– Рабочий с металлообрабатывающего завода. Напился, дурак, и упал в промышленную ванну для закаливания металлических чурок, с кипящим маслом. Сварился заживо.

– Дай-ка посмотрю.

Егор немного приподнимает зашуршавшую пленку, и я вижу небольшую часть того, что лежит на тележке. Розовая масса с облепившими ее крупными желтыми пузырями. Прикрытое тело обнажилось всего на секунду, но мне вполне хватило и этого. К горлу подкатила кислая муть, чтобы сдержать внутри себя завтрак, я отвернулся. От созерцания списка вещей, необходимых при выдаче покойников на руки, который висел на стене рядом с дверью в комнату отдыха, меня оторвал охранник. Он зашел в будку, положил руку на мое плечо и бодрым голосом спросил:

– Ну что, пошли?

– Куда?

– Как куда? Вниз, конечно, в холодильник. Там как раз вскрытие проходит.

– Слушай, может, потом.

Егор сразу погрустнел:

– Можно и потом. Только как ты завтра на работу хочешь выйти, не посмотрев вскрытие? У нас так не полагается, друг.

– Ладно, пошли.

«Что делать, если это так необходимо – надо идти. С нервами у меня все в порядке. Потерплю».

Егор предупредил санитара, что отлучится минут на десять. Мы покинули наш пост и, завернув за угол, пошли по коридору, по которому за минуту до этого провезли тележку со сваренным, или скорее поджаренным во фритюре, рабочим. Дойдя до его конца, мы уперлись в два лифта, один – грузовой с толстыми створками серых дверей и смотровым окошком круглой формы и один – обычный. Кабину пассажирского лифта освещал тусклый желтый свет. Мы опустились на один этаж вниз и оказались в еще более прохладном подземелье. Запах химикатов здесь расцветал более явно. От площадки лифтов довольно широкий коридор с высоким пятиметровым потолком расходился в разные стороны. Высота потолка казалась странной и вызывала удивление, мне все подземные сооружения представлялись низкими до степени клаустрофобии, о чем говорил и мой армейский опыт, а здесь его своды как в церкви. Да по такому туннелю, при необходимости, мог проехать БТР. Окончание его правого рукава терялось в таком же тусклом свете, как и в лифте.

– Там газовая котельная, – показав направо, сказал Егор, – а если пройти дальше, можно попасть в саму больницу. По этому ходу из нее к нам умерших больных привозят. Нам сюда, – он показал налево.

Идя по коридору, мы прошли мимо нескольких дверей, в самом конце его увидели дверной проем, закрытый плотной мутной пленкой, две двери оказались распахнуты внутрь помещения. За таинственным покрывалом двигались тени и звучали глухие удары. Мы проникли через эту тепловую завесу и попали в святая святых морга – холодильник. Здесь во встроенных в стены холодильных камерах хранились труппы и производилось их вскрытие. Одетый в зеленый халат и чёрные резиновые перчатки патологоанатом как раз производил очередное вскрытие. Склонившись над синюшным телом мужчины, он ложкой, похожей на обувную, только большего размера и еще более изогнутой, давил в район глубокого разреза в грудной клетке, помогая себе молотком, загонял эту ложку глубже. Эти звуки от ударов мы и слышали в коридоре. Труп от каждого удара вздрагивал, и его руки подпрыгивали на несколько сантиметров вверх. Заметив нас, патологоанатом прервал свое неблагодарное занятие и, сняв маску, спросил: