Денис Игумнов - Ночная смена

Центральный офис «Аметиста» располагался почти в центре города, на Новинском бульваре. Пришел я туда точно в назначенное мне время. Переступив порог кабинета начальника, представился:

– Добрый день. Иван Белов, мне назначали на двенадцать часов.

– А, да-да. Заходи, Иван Белов. Присаживайся, – начальник указал рукой на один из стульев рядом с его письменным столом.

Обстановка кабинета не претендовала на роль изысканной. Окно закрывали белые жалюзи, черный письменный стол, легкие и прочные алюминиевые стулья. На стенах висели какие-то дипломы, лицензии, грамоты. На полную катушку работал кондиционер, так что в кабинете, по сравнению с августовской температурой на улице, было довольно свежо и даже холодновато. На столе, кроме компьютерного монитора, стояли две фотографии в стеклянных рамках. Кто на них застыл в памятных вековых позах, с моего места не разглядишь. Хозяином этой нехитрой, я бы сказал спартанской, обстановки оказался мужик средних лет, по выправке – бывший военный, уже начинающий лысеть, крепко сбитый, красномордый и короткошеий. Звали его Степан Егорович Самохвалов.

– Что, отслужил и решил начать трудиться?

– Да, погулял, хватит. Надо устраиваться в жизни.

– Доброе дело. Правильно. В каких войсках служил?

– РХБЗ.

– Ууу. В мое время их называли химическими войсками. Сам я в ракетных служил, – он вздохнул, как будто что-то вспомнил, и после непродолжительного молчания продолжил: – В штате охранников нашей фирмы есть только одно свободное место. Это ночной охранник в морг. Работа тяжелая, не все выдерживают. Ночь через ночь. Смена начинается в двадцать ноль-ноль и заканчивается в восемь утра. Зато есть надбавка за ночную работу. Ну как, подходит?

– Подходит! Мне работа очень нужна.

– Разделяю твой оптимизм, но ты, наверное, не совсем понимаешь, где тебе придется работать. Давай так: ты завтра выйди в дневную смену, посмотри, что и как. Я позвоню, предупрежу, что ты завтра будешь. Приходи часикам к девяти. Стажировка. Если подойдет – послезавтра милости просим к нам с документами. У тебя лицензии на гладкоствольное оружие, конечно, нет?

– Нет.

– Это ничего. Поработаешь с месяц – мы тебе выправим.

– Степан Егорович, да я сейчас уже готов к работе приступить. Что, я покойников не видел, что ли?

– Ты, Иван, не спеши. Всему свое время. Ночная смена – это тебе не сахар, а уж в морге и подавно. Это тебе только кажется, что все так просто. Пятьдесят тысяч не за просто так платят.

– Хорошо.

– Всё, давай, как говорится, счастливого пути.

– До свидания.

На следующий день в восемь тридцать я был у дверей моей будущей работы. Здание оказалось серого цвета, двухэтажным, на первом этаже все окна закрывали решётки (наверное, чтобы покойнички не убежали). На больничной территории, обнесенной железной оградой, находились несколько корпусов, которые соединялись с главным семиэтажным зданием стеклянными переходами.

Зайдя в морг, я сразу почувствовал наличие в его холодной атмосфере явных признаков примесей неких особых веществ и препаратов. Мой нос всегда отличался чрезвычайной чуткостью. К обычному больничному запаху приемных покоев больниц едва заметно примешивались запахи формалина, чего-то сладко-вонючего и еще какой-то химической дряни. Слева от входной двери, в глубине холла, виднелась большая двухстворчатая дверь, именно через нее в здание завозились носилки с трупаками. Справа от входа, чуть поодаль, в наполовину застекленной будке сидел охранник в темно-синей куртке с желтым шевроном «Аметист». Он читал газету. Я подошел к будке и, привлекая его внимание, костяшками пальцев постучал по стеклу. Он оторвался от своего чтива, отложив газету в сторону, внимательно посмотрел на меня. Ему было лет тридцать – тридцать пять. Здоровый боров, явно имевший пару десятков лишних килограммов. Кулаки пудовые. Голова крупная, квадратная, какая бывает у некоторых чеченов или дагов. Глазки маленькие, колючие. Лоб выпуклый, глазные дуги выделяются за счет бурно растущих на них бровей-гусениц. Рот пухлый, подбородок мягкий, словно женский.

– Здравствуйте. Я Иван. Мне Степан Егорович сказал сюда прийти.

– Привет. Меня предупредили, – мужчина улыбнулся, его улыбка оказалась, к моему удивлению, обаятельной и открытой, как у ребенка. Весь лик охранника преобразился и стал располагающим к общению. – Меня зовут Егор. Ты давай заходи. Чего там стоять.

Я кивнул и, обойдя будку с левой стороны, зашел внутрь. Сел на стул, который принес Егор из комнаты, вплотную примыкавшей к будке. В нее можно было попасть через смежную дверь. Она осталась полуоткрытой, и я увидел диван, стул, стол и на нем старенький телевизор. По всей видимости, это комната отдыха. Монитор слежения за прилегающей к зданию морга территорией стоял в будке. На нем отображалась ситуация на улице, передаваемая тремя видеокамерами. Пока Егор ходил за стулом, я успел рассмотреть, что за газету он читал. Она называлась «Эротический поиск», хотя в ее наименовании присутствовало слово «эротический», она представляла собой самую что ни на есть настоящую порнографию. По напечатанным на плохой бумаге изображениям женщин в немыслимых позах можно было составить анатомическое пособие для продвинутых гимнасток. Там же размещались объявления о знакомствах и «реальные» фото жен читателей. Почему я был настолько осведомлен об этом? Да потому, что в части мне в руки пару раз попадалась эта газетенка. Её в казарму приносили мои сослуживцы, стоила она копейки, а солдатские желания, сами знаете, даже пресловутый бром не мог полностью уничтожить. Заметив мое внимание к газете, Егор спросил: