Денис Игумнов - Ночная смена

Как следует насладившись зрелищем и закачав этот клип в «Избранное», я с сожалением перешел к другим событиям. Ничего интересного, кроме того, что в ближайшие выходные в Питере пройдет очередной турнир М-1. Неплохая организация, только по-настоящему классных тяжей в ней дралось маловато.

Прошел еще один час, вспомнил, что дня три не проверял свою электронную почту. Зайдя в почтовый ящик, обнаружил всего три письма. Два оказались рекламной чушью, а третье – письмом с «Авито». Я разместил там объявление, решил продать коллекцию своих фильмов, записанных на DVD. Теперь, в связи с развитием новых технологий, надобность в них отпала. Не нужны они оказались не мне одному. За те два месяца, пока объявление висело, не поступило ни одного отклика. И вот теперь письмо. Администрация сайта предлагала за определенную плату поднять мое объявление в поиске. Денег я платить не собирался, но от нечего делать зашел на сайт. Посмотрел на свое объявление, на счетчике посещений застыла унылая цифра три. Я перешел в раздел объявлений под названием «Разное». В нем иногда попадались весьма забавные предложения. Кто-то продавал бабушкин буфет, кто-то – проектор для просмотра диафильмов или кусок хризолита величиной с кулак. Так я развлекался еще с час и наткнулся на весьма интересное, хотя и бредовое объявление: «Продаем жидкость для оживления мертвецов. Дам гарантию сто процентов. Жидкость из спецхрана химических войск СССР (моих родненьких, то есть), из закрытого еще в 90-х годах хранилища. Забытый эксперимент, забытые в одной из дальних комнат контейнеры…» И прочее, и прочее, и прочее. Да, чего только на ночь глядя в инете не найдешь. Номер телефона мне показался до странного знакомым. Где же я мог его видеть? Только ради стеба записал номер продавца, ибо по указанной в объявлении цене можно было купить путевку в какую-нибудь теплую страну по системе «Все включено».

На часах, висящих в вестибюле прямо напротив моей будки, стрелки показывали час быка – два ночи. Пора почитать Кинга. Роман пухлый, как всегда. У короля ужасов, на мой взгляд, сие произведение не получилось, роман вышел на удивление нудным, затянутым. Мне захотелось спать. Постоянно зевая, я пощипывал себя за ушные мочки и старался отгонять сон хорошими порциями кофе. Все мои действия, направленные на сохранение бодрости в ночное время суток, успешными оказывались лишь отчасти. Буквы перед глазами прыгали, строчка налезала на строчку, все-таки сказывалось отсутствие у меня привычки не спать целую ночь. Когда я в очередной раз протер ладонью лицо, отгоняя сонливость искусственно вызванным притоком крови к кожным покровам, всем телом почувствовал едва заметную вибрацию, как от подземных толчков при землетрясении. Эта нервная дрожь, передаваемая напрямую в мой организм через бетонные конструкции здания, исходила из подземного этажа морга. Я это понял сразу, интуитивно и испугался. Сон слетел с меня, как последний забытый осенью желтый лист, подхваченный первым стремительным порывом зимнего ветра с дерева, уже погрузившегося в зимнюю спячку.

Отложив в сторону книгу и взяв в руки резиновую дубинку, я поспешил в сторону лифтов. По пути зашел в комнату санитаров. Заглянув в приоткрытую дверь, я увидел на столе электрический белый чайник и рядом с ним кружку с фотографией ее хозяина. Самого Феди видно не было.

– Федор! Ты здесь?

Для верности я еще постучал дубинкой по косяку двери.

– Федор!

Мне никто не ответил, даже эхо не повторило мой призыв к санитару. Мои слова словно ушли в вату. Я огляделся и продолжил свой путь, тем более что урчание из-под земли повторилось. И чем ближе я подходил к лифтам, тем отчетливее оно становилось.

Лифт спускался мучительно медленно. Он остановился, двери с дребезжанием разъехались в стороны. Лампы в коридоре, ведущем в холодильник, светили вполнакала. Продвигаясь в этой желто-серой полутьме, я невольно с каждым шагом раскручивал бег своего сердца, пока его стук не стал по своей интенсивности приближаться к частоте сокращений сердечной мышцы зайца. Вибрация больше не повторялась.

Большие двери в отделение холодильника снова были распахнуты. Заходи кто хочешь или выходи. Когда я подошел уже непосредственно к плотным полоскам тепловой завесы, раздался удар – глухой, раскатистый. Его низкий звук будто исходил из огромного брюха барабана-гиганта. Пластиковые шторы затрясли своей мутью, и весь воздух наполнился дрожью: звуковой озноб, в том числе, проник и в меня. Каждая моя клетка завибрировала в унисон с ним. Я остановился. «Может, ну это всё на х…? Нет, надо идти. Что там может быть страшного? Просто обстановка места меня кошмарит. Убежать с работы в первую же смену – это же позор. Конечно, в жизни не работал, вот и страшно». Я раздвинул пластиковые полосы и шагнул внутрь.