Ольга Арзамаcцева - И тринадцать белых карликов

«Я, конечно, не против, и в особенности после всего… – вздохнула писательница. – Но, дружок, учитывая, как трудно тебе осознать свое прошлое… ты уверен, что твоя откровенность не станет причиной какой-нибудь дурацкой войны, в центре которой мы окажемся? Знаешь, есть разница между большими и даже очень большими неприятностями и катаклизмом вселенского масштаба…»

«Ты не доверяешь каперскому опыту наших союзников?»

«Я думаю – они не знают, что такое личная безопасность… – проворчала писательница, припоминая опыты, в которых, судя по рассказам, участвовал док. – Но так как второго шанса у нас, скорее всего, не будет, нужно узнать весь расклад, пока еще есть возможность. А теперь выпусти меня из кокона, а то я даже собственного носа не вижу…»

«Ой! – смутился Джейк. – Я даже не заметил, сейчас…»

– Что, милашка Джейк не одобряет норгерские норы? – сочувственно спросил врач, когда увидел, что взгляд спутницы прояснился. – Вот одна из причин, по которым я просил тебя остаться снаружи…

– Ну что ты, док, – слабо усмехнулась писательница. – Терновый куст наш дом родной…

– Что ты имеешь в виду? – сдвинул брови тот.

– Вскрытие покажет… – неопределенно откликнулась Эос, подходя к «ракушке» охотника. – Открывай свою посудину, Джейк.

Шарик в ее запястье свернулся и, вытянувшись в тонкий длинный жгут, оплел судно почти целиком. «Ракушка» отозвалась мелодичным перезвоном, и писательница готова была поклясться, что улавливает в нем восторженные нотки.

«Соскучилась…» – смущенно пояснил Джейк.

– Ты бросил ее тут так надолго, зная, что она может скучать?.. – покачала головой наставница.

«Почти все это время она проспала, – смутился тот еще больше. – Но если честно, я надеялся, что ее заберут…»

– Док, мы не можем взять «ракушку» с собой? Жалко бросать хорошую вещь… – повернулась к спутнику Эос.

– У нас будут проблемы на первой же таможне, – серьезно отозвался тот.

«Ничего, я прикажу ей лететь домой, – успокоил наставницу бывший охотник. – Теперь у нее достаточно сил для этого…»

– А это ничего, что дома узнают? – с сомнением спросила Эос. – Прости, я не хочу сказать, что не доверяю твоим сородичам, просто за последнюю тысячу лет у меня развилась паранойя. По той же причине я прошу тебя, док, быть очень осторожным с полученными сведениями – все-таки это очень личное…

После этого они проторчали под землей еще часов пять. Сначала перекачивали сведения с судна охотника. Потом искали останки первичной личинки норгера (впрочем, Джейк показал им, где она лежит). Потом собирали образцы всего, что только возможно. Так что когда они, наконец, погрузились на К-5, док сразу отправил стажера в глубокий сон, не дожидаясь не только прилета, но даже подъема в воздух…

Долгое время Эос ничего не снилось, лишь мелькали какие-то смутные образы, легко тонувшие в бездне бессознательного. Потом, не вдруг, но медленно, постепенно, все изменилось. Словно прибой, накатывало на нее нечто вроде шума знакомых голосов. Она не понимала смысла, но улавливала интонации и настроения. Так, не просыпаясь, писательница поняла, что они вернулись на корабль. Как ни странно, «голоса» совсем не мешали, и спать в такой обстановке было даже уютнее, ведь, несмотря на все скрытое в них напряжение, это были дружественные, даже словно бы родственные голоса.

Но напряжение нарастало. А в тот момент, когда это было уже непереносимо, Эос увидела то, что видеть ей совсем не хотелось… Поначалу она надеялась, что стрессы последнего времени, в том числе и тот, что упоминал доктор, и разнообразные провокационные высказывания, которыми любил кидаться шеф, слились в ее голове, породив этот образ, но очень быстро поняла, что собственного воображения на такое, пожалуй бы, не хватило. Да и нарастающая детализация говорила о том, что она имеет дело с чем-то внешним. С этой мыслью она и проснулась.

Но тогда стало еще хуже. Она совершенно ясно видела свою пустую каюту, но одновременно так же отчетливо она видела, что капитан со старпомом занимаются любовью… друг с другом.

– Милая, – обратилась писательница к самой себе. – Было очевидно, что рано или поздно такая жизнь сведет тебя с ума.

И все же она знала, что это самообман – состояние ее психики, как и раньше, было в пределах допустимого. Но обдумывать суть происходящего ей не хотелось – хотелось сбежать. И все же Эос показалось, что дезертирство будет непозволительной слабостью, и она решила просто отступить на время.