Марик Лернер - Цель неизвестна

А пока приходится обходиться обычной коробкой. Та еще проблема оказалась найти подходящую. Закончилось указаниями Андрюхе. Где он дощечки надыбал с гвоздями, я узнавать не пытался. Тем более что сколотил шустряк вполне прилично.

Культура упаковки в многочисленные обертки, коробочки, баночки в восемнадцатом веке отсутствует полностью. Надо – заказывай. На мусорках такие полезные вещи не валяются, даже если бы те уже существовали. Любую дребедень тщательно хранят на будущее. Вдруг пригодится.

– Понимаете, ваше высочество, я человек во дворце новый, многого не знаю.

– И что?

– Не люблю попадать впросак. Поэтому на каждого нового знакомого завожу карточку. Имя, отчество, фамилия, дата рождения, жена, дети, награды, титулы, чем известен.

– Я и так помню.

– Это и вам может оказаться полезно. Кто-то просится на прием – быстро глянуть и спросить про детей с упоминанием имен. Человеку такие вещи приятны.

– Обман получается? – с сомнением. И уже увереннее: – Лукавство.

– Почему, все честно. Разве всех в государстве упомнишь, а чем старше становитесь, тем больше людей станет искать ваших милостей и общества. Неплохо бы заранее в таких случаях представлять, с кем имеешь дело.

– Про каждого? – с ужасом переспросила.

– Ну на то и существует секретарь, чтобы заглянуть в карточку и на ухо подсказать. Этот военный, трижды раненый, храбр и верен, да не поднялся.

Вручить иному майору из дальнего гарнизона лично в руки подарок, да про жену вспомнить – и твой навеки. Команду преданную нужно создавать загодя и по возможности не из гвардейцев. Анна Иоанновна не зря два дополнительных полка организовала. Только ничем они не отличаются от Преображенского и Семеновского. Быстро нравы переняли. Гораздо важнее ключевые фигуры контролировать. Говорить про такое не к сроку: каждому овощу свой сезон.

– Ага, – сказала Лиза, с заметным облегчением. – Когда еще будет. Но занятно. Только ведь всегда можно и спросить по ведомству.

– Так там только про службу расскажут, а нам обязательно положительные и отрицательные качества. Пьет, к примеру, сильно и положиться нельзя либо подлость делал. Данный казус записать важно особенно, а то через пару лет подробности забудутся.

– Ты умный и непростой хороший человек, – пробурчала она задумчиво, без стеснения изучая мои записи. Приятного там про святого отца мало. Феофана очень многие откровенно ненавидят. Но и он спуску врагам не дает, не гнушаясь наветами.

– Нет на свете просто хороших или плохих, – говорю убежденно. – Все кругом в полосочку. Иной на пули грудью пойдет, а в обычной жизни жену лупит смертным боем. Другой деток обожает, а работа у него палаческая. И выполняет ее не по злобе, а за жалованье. Потому и приходится собирать информацию о людях.

– Как о нем? – спрашивает, махнув моей писаниной с упоминанием доносов.

– А он тоже не полностью черный. В пятнышках.

– Гадкий утенок. Вырастет – лебедем станет.

Ну куда деваться бедному, если настойчиво просят чего занимательного изложить, а главное, чтобы никому не известное. И ведь не помню абсолютно, зато мультфильм смотрел. Еще старый, советский.

Ничуть не хуже вышло. Сказка ложь, да в ней намек сознательный. Вырасти и стать другой птицей, на которую станут смотреть снизу вверх. Думаю, Андерсен не узнал бы своего произведения в моем исполнении. Шекспира с Толстым из меня не выйдет, мораль на поверхности, но я и не претендую.

– Да, боится за насиженное возле трона место и готов на все ради сохранения его. Так это же прекрасно! Для сидящего на престоле! Одобрить любое злодеяние, отпустить сильнейшему любой смертный грех. Беспринципность, готовность совершить бесстыдство ради сохранения поста – разве есть нечто более выгодное для царицы?

Уж яснее сказать нельзя. Иные слова и в пустой комнате опасны. Не для нее – Елизаветы-Екатерины-Христины стараться станет. Для ее тетки.

– Зато сегодня он может быть опасен, – правильно поняла она.

– Вот и учитесь у него прилежно. Не задавайте лишних вопросов и принимайте с благодарностью все сказанное. В конце концов выяснить о православии все нужно вам самой. А Феофан действительно ума палата и много знает.

– Государыня его не любит, – сказала она после долгого молчания. Нет, не заторможенность. Она всегда тщательно обдумывает чужие слова и раскладывает по полочкам. Все же папа немец, дает себя знать любовь к порядку. – Варлааму больше верит. У тебя и про него есть?