Александр Хакимов - Джава

– Ах ты… – шипяще сказал коренастый и попытался растопыренной пятерней взять Джаву за лицо. Джава упруго шагнул вперед и обеими ладонями сильно оттолкнул парня.

Мгновенно все пришли в движение. Они набросились на него с трех сторон. Они были опасны, очень опасны – в воздухе мелькнула цепь, в руке у наглеца с орлом Джава заметил мешочек, набитый песком, а может быть, и дробью. Девицы, решив ни в чем не отставать от своих кавалеров, с визгом бросились в драку.

Поначалу он только оборонялся, уворачиваясь от ударов и отводя их. Он как-то всё ещё наивно надеялся, что подростки образумятся и прекратят драку, и следил лишь за тем, чтобы кто-нибудь из нападающих не зашел со спины. Однако очень скоро Джава понял, что бить его собрались всерьез, может быть, даже до смерти, и рассвирепел.

Вожака Джава коротко и мощно двинул в поддых, заставив выронить цепь, согнуться в три погибели и присесть на корточки. «Сорняк» с серьгой попытался ударить Джаву ногой в живот, но Джава сумел поймать его стопу, вывернуть и повалить любителя шамара на землю. Коренастый с орлом на груди, самый сволочной из всех этих сволочей, взмахнул тяжелым мешочком, но Джава увернулся и нанес орлоносцу сильный удар кулаком в лоб, ввергнув того в нокдаун. Тут соплюха с костью в носу пронзительно завизжала, попыталась схватить Джаву за волосы и лягнуть носком туфельки в пах. Ее пальцы соскользнули с прически под «ежик». Пусть скажут, что я не джентльмен, подумал Джава и вкатил девице оплеуху. Интересно, подумал он далее, сколько еще это будет продолжаться и чем, в конце концов, закончится?. Но тут оба этих вопроса получили сиюминутные ответы: Джаву сильно жахнули сзади по затылку чем-то твердым. Значит, кто-то вскочил на камень и подкрался сзади, мелькнуло у него в голове, наверное, вторая девчонка…. Это было последнее, о чем он успел подумать. После этого он провалился в пустоту и темноту, подобные космическим, отмечая угасающим сознанием удары, которые сыпались на него со всех сторон.

Он очнулся от острой боли в правой ноге. Открыв глаза, он понял (правда, не сразу), что лежит на земле, на правом боку; рядом стоял человек в форме полицейского и легонько постукивал носком ботинка по коленной чашечке Джавы.

– Перестань, – сердито прохрипел Джава и закашлялся. Он с трудом приподнялся на локтях, затем сел, упираясь ладонями в землю позади себя.

Полицейский перестал. Джава помотал головой. Избитое тело ныло, зверски болел затылок и саднила расквашенная губа, ноющая боль притаилась в паху. Джава быстро сориентировался – профессиональная привычка. Судя по положению солнца, он провалялся без сознания всего ничего, минут пять, не более. Вокруг было пустынно, нападающих, разумеется, и след простыл. Зато над Джавой возвышался полицейский, а справа, шагах в тридцати, стоял на растопыренных коленчатых ногах геликоптер аэропатрульной службы, похожий на полупрозрачную, сильно сжатую с боков рыбину. У раскрытой дверцы геликоптера был виден второй полицейский, о чем-то вполголоса переговаривающийся по рации.

Собравшись с силами, Джава начал медленно подниматься. Он ожидал, что стоящий рядом полицейский поможет, но тот и не собирался помогать – стоял и с какой-то ухмылкой глядел на пострадавшего. Ухмылка его Джаве не понравилась. Пришлось встать на ноги самостоятельно. Его тут же зашатало. Кружилась голова, немного подташнивало. Легкое сотрясение мозга, автоматически отметил он. Ощутимо болела нога, в которую стучался страж правопорядка. Джава неловко сел на камень, на котором так мирно сидел до драки, и принялся осторожно ощупывать затылок.

Полицейский подал, наконец, голос.

– Ну что, – сказал он дружеским вроде бы тоном. – Хулиганим, значит?

Джаве показалось, что он ослышался.

– Дерёмся? – продолжал полицейский тем же тоном. – За что побил этих детишек? Нехорошо, дядя, очень нехорошо. Протокол придется составлять… Или, может быть, не придется, мм?

Осторожно ощупывая голову, Джава исподлобья взглянул на полицейского. Тот был очень молод – года двадцать два-двадцать три, не больше – и довольно смазлив. Правильный прямой нос, ярко-красные сочные губы, черные щегольские усики над ними. И похожие на черные маслины глаза, глядящие с этакой ленивой наглецой. На голове – лихо заломленная набок пилотка, а на плечах рубашки с короткими рукавами красовались сержантские погоны.

Поскольку вопросы представителя власти были не только риторическими, то есть не требующими ответа, но и в достаточной степени издевательскими, Джава решил промолчать. Пока. Хотя бы из чувства собственного достоинства. И поскольку переломов, вывихов и прочих сколь-нибудь существенных повреждений организма, к счастью, не обнаружилось, сидящий на камне Джава принялся исследовать ущерб, нанесенный его имуществу. Ущерб оказался значительным: исчезла кредитная карточка, янтарные четки; с руки сняли браслет мобильной связи, а с пальца содрали перстень-часы, оставив на память глубокую ссадину. Успели-таки обчистить, подумал Джава, ай да молодежь, своего не упустит…. Именного медальона на шее тоже не было. Вот это совсем худо, подумал Джава, полиция примется выяснять личность, а на это уйдет какое-то время, и его поместят в какой-нибудь накопитель, как распоследнего бродяжку….