Николай Петри - Судороги Земли

Озеро нехотя подчинилось…

…Он погружался всё глубже и глубже, с каждым новым взмахом рук отмечая усиливающееся впереди свечение. И в этом ярком, почти живом кипении света, он сумел разглядеть знакомую фигуру… потом ещё одну… А потом вокруг него закружился настоящий хоровод дорогих сердцу лиц, и Зодчий уже не мог из него выбраться. Да и не хотел…

Вокруг творилось что-то невероятное!

Ловсин соскочил с кровати, сунул ноги в кроссовки. На бегу схватил шорты и в тамбуре столкнулся с таким же ошалевшим от неожиданности Олдином.

— Что происходит? — спросил тот.

Ловсин ответить не успел — сильный удар сбил его с ног.

За спиной посыпалась посуда, с улицы долетали встревоженные крики.

— Землетрясение?.. — одними губами выдохнул Мэд.

— Здесь?! — Валерка отрицательно помотал головой, надел шорты и торопливо сбежал по ступенькам.

Очутившись на земле, замер, глядя вперёд и не веря своим глазам.

Там, где в течение долгих месяцев колебалось подсвеченное лампами дневного света муаровое полотнище — видимая часть таинственного денома — теперь всеми цветами радуги переливалось изумительной красоты северное сияние, закапсулированное двухсотметровым куполом.

Валерка огляделся по сторонам.

Ни один прожектор не горел. Повсюду валялись смятые и искорёженные стойки для дистанционного мониторинга, под ногами хрустели стёкла, ноги путались в петлях разноцветных проводов.

Неожиданно кто-то схватил его за руку.

Ловсин оглянулся, с трудом разглядев лицо Мэда с огромными — в пол лица — глазами. Олдин, не отрываясь, глядел на что-то, находившееся за спиной Валерки. Ловсин обернулся, и увидел странный продолговатый предмет, вылетевший из клубящегося серебристого тумана. Предмет этот с сумасшедшей скоростью нёсся прямо на него — Валерку!

— Ложись! — заорал Олдин, толкая Ловсина в правый бок и вместе с ним падая на траву…

…Зодчий, понимая, что засыпает, а спать ему сейчас никак нельзя, с силой надавил на забинтованное ухо. Дикая боль пронеслась по телу, едва не погасив сознание.

С изумлением огляделся по сторонам, устало подумал: «Дежавю…»

Енора нигде не было видно. Попытался позвать поселенца, но из горла вырвался только хрип. Предчувствуя недоброе, заставил себя подняться и шагнуть к парапету. Ожидал увидеть что угодно, однако реальность оказалась в тысячу раз горше — впереди, всего в полукилометре, высилась громада Зокона. Она широким полукольцом охватывала то, что осталось от поселения после многочасового боя. Не понимая, как такое может быть, и почему он ничего не услышал, Зодчий посмотрел на минитрок Гоблина, ушедший в землю до шарнирных соединений лепестков. Сам Гоблин вместе с помощником — молодым верцем — с трудом тащил по разжиженной земле единственный рабочий ствол для скорострельной арбалетной установки. Зодчий собрался закричать и обозвать безрассудного заставника последними словами, но не сделал этого, потому что в этот миг до его сознания достучались первые робкие звуки: отдалённые голоса людей, разноголосица брошенной на произвол судьбы живности, монотонный шум чудовищного катка Зокона…

Только теперь Зодчий понял: перед воротами недовыходцев нет! Все они — и «ходульники», и «скачки», и «арлекины», и «зывуны», — кто ещё был в состоянии двигаться после обрушенной на них Гоблином настоящей огненной лавины, — отошли в глубину поселения и там, в полной тишине, группировались. Наверное, — для последнего броска. Было их немного — не более полутысячи. Однако и защитников поселения почти не осталось. Зодчий поискал глазами вокруг, но никого кроме Гоблина и прихрамывающего на левую ногу верца не увидел.

Ещё раз взглянув на чудовищную волну Зокона, буквально на глазах приближающегося к единственной уцелевшей башне, Зодчий решил спуститься на средний ярус.

Не дойдя двух ступенек до настила из широких сосновых плах, неожиданно столкнулся с Ариной. Девочка не отшатнулась в испуге, не ушла с дороги, она протянула свою горячую ладонь, нашла руку Зодчего и настойчиво потянула влево.

— Куда мы? — спросил удивлённый заставник.

— Сейчас увидишь…

Девочка толкнула низкую дверь, и они оказались в странном помещении, больше похожем на двухметровой ширины коридор, вкруговую тянувшийся вдоль всей высокой постройки. Зодчий напряг память и сумел вспомнить, что неоднократно замечал на главной башне подобный пояс, но почему-то так и не спросил у Легонта о его назначении.