Николай Петри - Судороги Земли

Зодчий сделал шаг назад — шеренги сделали шаг вперёд. Выходец подумал секунду и шагнул вперёд. Недовыходцы не шевельнулись.

«Что это может значить?..»

Зодчий сделал два шага назад — «скачки» сделали два шага вперёд. Зодчий сделал три шага назад — «скачки» сделали три шага вперёд! Тогда Зодчий повернулся к недовыходцам спиной и безмятежно зашагал в направлении Гнилого Озера.

Теперь он всё понял — они тоже хотят Изменения!

Поразительная по своей сути мысль не ошеломила. Наверное, подсознательно Зодчий давно был к ней готов. Он спокойно шагал по узкой звериной тропинке, спиной ощущая десятки настороженных глаз. Глядя под ноги, чтобы не запнуться о многочисленные корни, Зодчий не сразу обратил внимание, что листья, корни, ветки, обрывки мха, мелькавшие перед глазами, постепенно складываются во что-то определённое, упорядоченное, осмысленное…

Зодчий смотрел, смотрел…

И увидел!

«…Глаза Эркатоги увлажнились. Она спросила:

— Ты дрожишь? Тебе страшно?..

— Нет. Мне обидно за людей. За тех, кто столько лет живёт в этом мире и за тех, кто ещё не родился, но кому уже предначертано жить и умереть здесь!..

— Я тебя предупреждала — правда будет жестокой…

— Но неужели ничего нельзя сделать?!

— Можно… — Эркатога тяжело вздохнула и внимательно посмотрела в мои глаза. — Но ни тебе, ни мне это не дано…

— А кому дано?! Кто он — этот избранный?..

Эркатога как-то мягко и даже нежно улыбнулась:

— Не бывает избранных, мой мальчик! Любой человек, родившись, уже избран провидением для того, чтобы сделать свою жизнь такой, какой он хочет её видеть. Всё зависит только от самого человека…

— Могу я это записать в своей книге?

— Пиши, только помни: читая, человек видит лишь то, что хочет увидеть его сердце…»

…И вновь на тропе лежали только листья, мох, корни.

Зодчий бросил взгляд через плечо — страшный в своей молчаливости эскорт не отставал.

Что гнилое Озеро совсем близко, Зодчий определил не только по приметам, навсегда запавшим в память, но и по изменившемуся поведению недовыходцев. «Скачки» и «ходульники» по-прежнему безмолвно следовали за ним, позабыв о своём вечном антагонизме к обитателям «мира Амвросия». И всё-таки что-то в них переменилось. Они выглядели встревоженными, взволнованными, нетерпеливо поглядывая на Зодчего своими звериными глазами, за которыми стоял совсем не звериный разум…

…На берег Озера Зодчий ступил с противоречивыми чувствами. С одной стороны он был бесконечно рад, что дошёл до цели, и у него появился шанс вызвать Изменение. А с другой — он уже сталкивался с обрывками изменённого мира, некоторые фрагменты которого были не намного лучше тревожной действительности. Но сомнения прожили в его сердце недолго. Едва он вспомнил оставленное за спиной разрушенное поселение, как ноги понесли его к воде…

У самой кромки Зодчий остановился. Неожиданно в память ворвались слова из прошлой, невероятно далёкой жизни: «…существует три степени достоверности: высшая, данная божественным откровением, вторая, доказанная наукой, и третья, низшая, полученная из личного опыта…» Выходец печально вздохнул. Всё так. Сначала он смотрел, трогал, нюхал, пробовал, что называется «мир Амвросия» на вкус. Потом появилось знание. Разобщённое и раздробленное на тысячи осколков, оно отовсюду приходило крохотными порциями, постепенно складываясь в целостную картину. Но в многоцветной панораме не хватало главного — высшей степени достоверности, то есть ключа к пониманию сути происходящего. А ключ, по-видимому, покоится здесь — в глубине странной, пугающей, но невероятно притягательной субстанции…

…Озеро лежало в низине. По краям естественного амфитеатра толпились десятки, сотни «скачков», «ходульников», «арлекинов», «зывунов»… Все они чего-то с нетерпением ждали.

Зодчий посмотрел на свои руки, по-прежнему сжимавшие рукояти мечей. Усмехнулся половиной лица, и с силой вонзил оба клинка в песок. Мгновенно по песку пробежала дрожь, передавшаяся не только Зодчему, но и всем недовыходцам, внимательно наблюдавшим за ним. Дрожь, больше похожая на судороги земли, быстро распространялась всё дальше и дальше, стремительно перекинувшись с высокого берега на траву, кустарники, деревья…

Тогда Зодчий понял — его время пришло.

Он быстро повернулся и почти бегом кинулся в глянцевые воды Гнилого Озера. Озёрная субстанция сопротивлялась, не желая принимать его. Тогда Зодчий напряг все мускулы, приложил все оставшиеся силы, чтобы прорваться, пробиться, протолкнуться внутрь неведомого мира.