Виктор Глумов - Солдаты Омеги

Да, он был велик, но, как все поистине великие, обладал отзывчивым сердцем и не мог видеть чужих страданий.

Голова Кира отказывалась соображать. Вот они, стволы, прямо в лицо нацелены, самое время броситься на диких, отобрать оружие и перебить всех к мутантам! Он сильнее всех этих задохликов вместе взятых!

Но мысли текли вяло, и тело будто ослабело, хотя где-то на задворках сознания билась, запертая в невидимую клетку, паника.

Палец на спусковом крючке. Узловатый палец с обгрызенным ногтем…

Ну что же ты медлишь, носатый? Кончай меня!

На виске блестит капля пота. Чуть в стороне – мутант. Взгляд остекленел, крылья носа трепещут, по подбородку стекает кровь…

– Не ф-фметь! – взревел Орв и бросился на главаря, отвел ствол в сторону – грянул выстрел. Одновременно в голове Кира словно лопнула плотина – хлынули мысли, он поднырнул под седого бородача, ударил наугад, отобрал обрез и откатился за разваленную стену.

– Орв! – проскрипел горбоносый главарь. – Ты что, рехнулся? Это же… это ж отрыжка! Он должен сдохнуть!

– Да я его… да я… – хрипел кто-то еще.

Что говорил Орв, Кир не слышал – пригнувшись, потрусил прочь, пока разъяренные дикие не снарядили погоню. Мало ли что творится в их немытых головах.

Отбежав на безопасное расстояние, он повалился на спину, отдышался, осмотрел добытое оружие: самопал. Две примотанные друг к другу трубы. И патроны… патроны тоже самодельные. Две штуки.

Вообще кактусовку гонят не из мамми, а из других видов кактусов, главное, чтобы листья были сочные и сладковатые… Если совсем честно – из чего только ее не гонят, одно название и остается, не именовать же напиток «гниловкой». Лекс помнил это еще с детства, на Пустоши пили всё и все, сам он присутствовал на попойках, когда совсем маленький был, – мамка с собой таскала. Да и ее кавалеры выпивку постоянно с собой приносили.

Но в эту кактусовку точно добавили-таки если не мамми, то другую дурь. Лексу щедро плеснули в мятую жестяную кружку, и он настороженно принюхивался. Мутно-белая жидкость совершенно несъедобно отдавала кислятиной и жженой резиной.

На площади суетились, накрывали «поляну». Сдвинули собранные из железяк столы, и на них дерганые, истощенные девушки и женщины расставляли плошки. Вместо скамеек и стульев прямо на голом камне постелили шкуры. Мужики переговаривались, таскали хворост и складывали по правую сторону ручья, подальше от столов. Наконец разожгли костер, развесили факелы на стенах, во дворе посветлело. На стене двигались черные тени, и казалось, что людей вдвое больше. В плошках было мясо, рыба, ягоды-«глаза», какое-то варево, тушево. Еда не пахла – смердела, выглядела убого. Местные не утруждали себя сельским хозяйством и не выращивали злаки. Лекс заглянул в ближайшую кривобокую миску и отшатнулся – осклизлые коричневые комки…

– Что это? – просипел Артур, тыча в ту же субстанцию.

Пробегающая мимо женщина пожала плечами:

– Куст. Который у ручья. Соленый.

– А где они соль берут? – удивился Лекс.

На него посмотрели как на идиота.

– Горная соль, – снизошел Гус, но сообразив, что Лекс его так и не понял, уточнил: – Каменная соль, галит. Дошло? Эх, юноша! Ты что же, думал, еда прямо в котлах зарождается? А соль – в солонках? Кстати, на твоем месте я бы поел. Я, собственно, и поем. – И немытыми руками принялся выхватывать из мисок куски. Чавкал, жрал жадно, местные от него не отставали. Лекс смотрел на их пальцы, давным-давно не знавшие мыла, и размышлял, не отравится ли, если присоединится к трапезе. Рядом мялся земляк. Несмотря на голод, пировать с местными не тянуло.

– Что-то дрянь какую-то жрут, – вполголоса заметил Артур, понюхав свою кружку, – и пьют дрянь. Хотя, если этой бормотухи хлебнуть, все равно станет, чем закусывать. Ты, кстати, не пей. Ты же непривыкший, упадешь еще…

– А нам надо быть начеку, – закончил за него Лекс.

Староста вытер о бороду сальные руки. Его лоб лоснился, на носу плясали отблески огня. Борода поднял кружку, закопченную, кривую, как и всё в укрепрайоне, да и на Пустоши.

– Друзья! Выпьем!

Короткий и незамысловатый тост был принят на ура, люди завопили, заревели, кто-то оглушительно пустил газы. Лязгнули друг о друга кружки, в луженые глотки опрокинулась первая порция пойла. Лекс заметил, что Гус выпил. И Артур отхлебнул, но подмигнул земляку. Лекс сделал вид, что пьет, жидкость обожгла губы. Гус обернулся, пристально посмотрел на парней, засеменил к ним.