Виктор Глумов - Солдаты Омеги

– А мы из этого ручья пили, – задумчиво проговорил Артур и рассмеялся.

– А шо, – ощерился крепыш, – говорят, она лечебная, гы-ы-ы!

– Ладно, – Борода махнул ручищей, – раз уж приперлись, идемте со мной, но вот это, – указал на пулемет Гуса, – надо оставить.

– Магазин забирай. – Гус со вздохом сдал патроны. – А игрушку не отдам!

– Говорить будем у меня. Тело, зови остальных.

Крепыш пошел выполнять указание.

– А ты, Гус, если язык почесать захотел, пожалеешь.

– Стал бы я сюда переться просто так…

Отодвинув шкуру, Лекс пригнулся и шагнул в помещение вслед за Бородой. В доме было две комнаты. В первой на полу сидела девушка, почти девочка. Ойкнула, вскочила и бочком удалилась. Пахло сыростью и цвелью, в маленькое окошко едва проникал свет.

Растопырив колени, Борода уселся на подобие кровати, бросил шкуры гостям. Долго не раздумывая, Лекс расположился на полу поближе к выходу. Вскоре в комнату набилось столько народу, что стало нечем дышать.

– Все собрались? – Борода окинул односельчан взглядом. – Говори.

Лучше бы он велел: «Стреляй». Говорить Лекс не любил и не верил, что сумеет убедить этих мрачных людей. Набрал побольше воздуха и начал излагать легенду, вспоминая ненужную дисциплину риторику. Спасительную высоту он перенес на восток, поближе к некрозу, на случай, если дикие захотят отправиться туда самостоятельно. Рассказывал он долго, поглядывая то на одну угрюмую физиономию, то на другую. Ладони жутко потели, а голос звучал жалко. Уставившись в стену, Гус мрачно кивал. Дикие сопели и отводили взгляд, Борода рассматривал свои грязные ногти. По́том и немытым телом шибало так, что кружилась голова. Когда Лекс закончил, в горле пересохло, и он инстинктивно подергал завязанную на шее бандану.

Вперившись в пол, Борода молчал. Никто не проронил ни слова. Наконец староста вскинул голову и пророкотал:

– Значит, нам попался омеговский выкормыш. – Он по-новому посмотрел на Лекса, тот подобрался. – Это интересно. И похоже на правду. Да, Гус, ты не подвел, сведения ценные, и на корм манисам ты не пойдешь. Одного не могу понять: мы тут при чем? В то, что ты по доброте сердечной решил нас предупредить, я не верю. Знаем мы твою доброту. Зачем ты пришел?

Гус открыл было рот, но Лекс его опередил, а то еще начнет права качать и испортит переговоры.

– Нам нужны люди. Если высоту решат проверить, мы втроем не отобьемся.

Борода заржал, его смех напоминал раскаты грома. Односельчане тоже захихикали, зашептались.

– Ой, мальчик! – Староста смахнул слезу и привалился спиной к стене. – С какого перепугу мы туда попремся? Тут безопаснее. Там ведь ни тени нет, ни стен… Ну, уморил!

Подождав, пока они успокоятся, Лекс продолжил:

– Ты знаешь, что такое объект стратегического назначения? – И с удовольствием понаблюдал, как округляются глазки Бороды. – Вот он. Вы в нем живете. Это тренажер. И первая, и вторая свалка, и волки. Вас сюда запустили, чтобы перебить. Группа курсантов получит задание любым способом взять крепость. И выполнит его. Это не будет честный штурм, они ночью поднимутся по стенам, которые вам кажутся неприступными, но вы ошибаетесь. Я нашел множество лазеек и могу потом их показать. Если захочу, конечно. Курсанты вас перережут как поросят, не прозвучит ни единого выстрела, а вы будете думать, что в безопасности. Выполнить задание они будут стремиться любой ценой, потому что иначе их ожидает то же, что и меня.

Воцарилось молчание. Смеяться больше никто не осмеливался. Лекс так увлекся, что сам на миг поверил в свои слова, и ему стало страшно. Облизав пересохшие губы, он умолк в ожидании правильного вопроса. Его задал Борода:

– Я не понял, почему мы должны пойти с тобой?

– Потому что высота – не стратегический объект. Никто не получит команду его штурмовать. На месте омеговцев ты полез бы под пули, в гору, когда вокруг полно более доступного «мяса»?

– Нет.

– Вот и они не полезут, если встретят отпор, им тоже жить хочется. А нас всего трое, мы не отобьемся. Понимаешь?!

– Дошло, – уронил староста и сжал челюсти так, что аж бородища подскочила.

Гус заерзал и не удержался, спросил его:

– И что ты решил?

– Не знаю. Одно могу сказать… Друзья, мы все живем одним днем, завтра может не наступить. С одной стороны, вы дарите нам шанс, с другой – отбираете надежду, и мы теперь знаем, что срок нашей жизни – три дня. Мужики! Распечатывай кактусовку! – Борода повернулся к Лексу. – Что мы решили, скажу завтра утром. Оставайтесь здесь, уже темнеет – волки спустились с холмов.