Александр Иванин - Порождения эпохи мертвых (СИ)

На её ящик удары посыпались градом. Панночка заорала от ужаса. К ней рвались мёртвые и голодные твари. Ящик царапали, били и грызли. Умертвия не оставляли её в покое ни на секунду. Виолетта знала, что зомби тупые и упорные, они никогда не останавливаются, если чувствуют жертву.

Виолетта кричала и плакала, она выла от ужаса, она молилась, давала самые страшные клятвы, просила у всех прощения, несла полубезумную околёсицу. Натиск зомби был беспрерывным. Виолетта обделалась. Она несколько раз почти теряла сознание, но могучий материнский инстинкт заставлял её бороться.

Когда машина остановилась, Виолетта была уже практически в полуобморочном состоянии, её силы заканчивались, она почти что сдалась. Через некоторое время она услышала выстрелы. Стреляли много и громко, Что-то гремело по днищу фургона. Ещё она слышала крики. Ещё были топот и шум. А когда всё стихло, Виолетта провалилась в забытьё.

Она не знала сколько провела без сознания, а когда очнулась долго не могла понять где она. Виолетта осторожно приподняла крышку спасшего её ящика.

Сквозь узкую щель она увидела свет. Вместе со светом в её ящик потёк отвратительный запах крови, мочи, ацетона и испражнений. Поднатужившись, она подняла крышку ещё выше. Открытый проход оказался достаточным, чтобы она выбралась. Её трясло, руки и ноги ходили ходуном.

Трупы из фургона уже вытащили. Пол у неё под ногами был залит кровью. Из ярко освещённого проёма распахнутой двери в фургон залетали голоса и обрывки слов. Остальное разобрать Виолетта не могла.

А что делать ей дальше? Если узнают, что она хозяйка и повелительница рабов в их с Кощеем усадьбе, то военные её казнят. Какой смысл был тогда прятаться и бороться за свою жизнь?

Нет. Её никто не узнает. Она сняла с себя все украшения, разорвала и вытащила из-под одежды дорогое обгаженное белье. Оторвала длинный подол своего платья. Дольше всего Виолетта обрезала тупыми ножницами свои великолепные волосы, бесчувственные руки едва двигались. Практически до четырнадцати лет её стригли под мальчика. А ей так хотелось, чтобы у неё были длинные волосы, как у принцессы. С четырнадцати лет она волосы не стригла вообще, только подравнивала кончики отросших локонов. Виолетта гордилась своими волосами, а сейчас она расставалась с ними. Волосы она жалела сильнее всего остального: шмоток и побрякушек, дорогого шёлкового белья. Но так было нужно.

– Помогите! Помогите!!! Я живая! – закричала она изо всех сил.

Резкие окрики, влетающие внутрь фургона рикошетили от оббитых грязным металлом стен, и сливались во что-то непонятно и пугающее. От неё что-то требовали, но она ничего не могла понять. Если она что-нибудь сделает неправильно, то её убьют. Тогда погибнет её малыш, а он должен жить. Она сделает всё, что от неё потребуют, чтобы он жил.

Виолетта опустилась на колени и подняла руки вверх, вытянув их как можно выше, насколько смогла. Голоса с улицы стали уже более спокойными. Может, она смогла угадать их приказы?

В лицо ударил нестерпимо яркий свет. Казалось, что луч фонаря пытается выжечь у неё глаза и мозги. Глаза плотно зажмурились сами собой. Испугавшись ещё больше, Виолетта снова закричала:

– Не убивайте меня!!! Я прошу вас! Я живая!!! Я всё сделаю. Только не убивайте! – голос предательски сипел и срывался.

Она сорвала голос, пока пыталась удержать крышку спасительного ящика.

Ей не хотелось верить, что жизнь её малыша кончится, ещё не начавшись, вот так среди вонючего фургона, залитого кровью погибших женщин.

Она услышала, как лязгнул металл, и ноги в тяжёлых ботинках затопали в её сторону. Затем шаг раздвоился. Виолетта не сразу поняла, что к ней идут двое, а не один человек.

Яркий луч фонаря продолжал жечь нестерпимым светом. Перед закрытыми глазами полыхало кровавое зарево. Свет проникал через плотно сжатые веки и въедался в глазные яблоки подобно жгучей кислоте. Вдруг свет исчез, ей на голову одели плотный чёрный мешок. Её руки завели за спину, и запястья почувствовали знакомое ощущение затягивающейся петли.

Виолетту подняли с колен и понесли, не давая ногами касаться пола фургона. Её как ребёнка передали из рук в руки навстречу яркому солнцу. Мешок был слишком тёмным, чтобы увидеть её свет, но ласковое солнечное тепло погладило её по озябшему телу.

Виолетта чувствовала, что её куда-то тащат. Прохлада сменившая ласковое тепло подсказала ей, что её занесли в какое-то здание. Наконец,она ощутила под ногами пол холодный и гладкий как стекло. Она почувствовала, как на ней режут одежду. Треск распускаемой ткани проникал через плотный мешок сразу внутрь её головы.