Виталий Федоров - Terra Nova. Вперед, в пампасы!

– Да я видел. Кого там поймали, панцирную рыбу? Такой в воде попадешься – все, покойник.

– Ну да. А есть и такая живность, которая этими панцирниками питается. Они вкусные, кстати, зря ты тогда не ел, ха-ха.

– Млять, надо было тебя пристрелить все-таки…

– Ага, ты и в тазик-то не всегда попадал, ха-ха-ха…

Блин, чего вот ему так весело? Имхо, ничего смешного в человеке, страдающем морской болезнью всю неделю почти без перерыва, нет. Хотя, может, это его психика такой защитный механизм быстренько выработала – он же со мной в одной каюте обитал, а зрелище то еще было, наверное.

– Да хрен с ней, водой, ты на город смотри. Красиво же?

– Ага…

Зрелище и правда куда привлекательнее красно-бурой воды и такого же цвета дна, которое отлив обнажил вместе с корнями мангровых деревьев. Теперь понятно, почему город назвали Кейптауном. Не только из-за ассоциаций с Африкой и полуостровом, но и из-за рельефа. Здесь есть своя Столовая гора (даже называется так же, Тейбл-Маунтин, меня Ян уже просветил). Правда, в отличие от оригинала она не возвышается над городом, она и есть город. Ну, точнее, центр города расположен на ее абсолютно плоской вершине, пригороды (насколько уж можно говорить о пригородах в пятнадцатитысячном городке) раскинулись на склонах соседних гор, а внизу, на полукилометровой полоске между морем и горами – только джунгли. Ну и порт, конечно, – его наверх затащить было бы проблематично, хе-хе. Ярко-зеленые горы, ярко-белые домики и проглядывающие местами ярко-красные скалы радуют глаз, тут не поспоришь. Главное, на воду не смотреть.

– До края плато сколько по вертикали, метров четыреста?

– Почти. Триста пятьдесят – триста семьдесят, в разных местах. Там хорошо, наверху: намного лучше, чем здесь. Ветерок обдувает, и влажность пониже.

Это радует. Потому как здесь, внизу, жара не меньше тридцати пяти по Цельсию, влажность сто процентов, и ни малейшего ветерка. Нет, в том же Порт-Харкорте такое тоже бывало, но там это длилось месяца три в году максимум и считалось плохой погодой, а здесь, как меня уже порадовали, это еще прохладно – через пару месяцев столбик термометра перевалит за сорок градусов и влажность при этом не уменьшится.

Минут пятнадцать назад мы разминулись с весьма потрепанного вида посудиной раза в полтора меньше нашей, палуба которой была плотно забита будущими обитателями Африканского Халифата Нигер и Судан. Как сказал Ян, за этими ребятами в Кейптауне нужен глаз да глаз – увидев цивилизацию и белых людей, многие из них вовсе не рвутся к братьям по вере и цвету кожи, а пытаются, по староземной привычке, объявить себя беженцами и сесть на велфер. Впрочем, для объяснения им местных реалий хватает нескольких минут общения с вооруженными деревянными дубинками чернокожими бойцами SFA [59]. Набираемые по трехлетним контрактам в Дагомее именно для удержания в узде «транзитного контингента» здоровяки отличаются абсолютным отсутствием жалости и расовой солидарности. Ну, понятное дело: помахал тут дубинкой три года – и возвращаешься в родную деревню состоятельным уважаемым человеком, можно сразу к дочке вождя свататься.

Капитан Лонгхорн аккуратно притер «Стелленбош» к единственному, зато метров на семьсот, не меньше, уходящему от берега бревенчатому Т-образному пирсу, после чего вышел на палубу – попрощаться с пассажирами (наверняка ему изрядно осточертевшими, имхо) и принять заслуженные похвалы с благодарностями вперемешку. Благодарность от меня выглядела как бутылка дорогой водки. Хорошо быть русским – не надо заморачиваться такими вопросами, все ждут от тебя именно водку (пусть даже она польская картофельная, сделанная в здешнем ЕС), более того: придут в недоумение, подари ты что-то другое. Так что я пять бутылок с собой взял на всякий случай. Игорный бизнес – штука тонкая, он требует установления связей, а уж что может быть лучше для этих целей, чем подаренный дорогой (условно) алкоголь? Правильно: ничто не может, тут уж поверьте на слово.

Народ, отдавший шкиперу дань благодарности, уже начал спускаться по трапу вниз, где на толстых бревнах причала выстроились несколько… э-э… «гусениц», или как их еще назвать… Больше всего это походит на тележки для багажа в аэропортах. Знаете, которые составляют в цепочки, и потом их такая штуковина типа маленького трактора тащит. Ну, поняли, о чем речь, да? Вот и здесь примерно то же самое, только сделано погрубее, и колеса вдвое больше. «Маленькие тракторы» тоже присутствуют, а управляют ими негры в довольно чистых светло-желтых комбинезонах. Черствый душой Ян прервал мою созерцательную сессию, сказав, что на кафров и грязную воду я насмотреться успею, а пока надо спускаться и занимать места в тележках. Что мы и сделали, собственно. Хорошо, что ручного багажа у меня с собой не очень много, а то на некоторых собратьев по морскому путешествию смотришь и диву даешься – как они со всем этим барахлом по трапу спускаются. Впрочем, к услугам наиболее загруженных наготове те самые «кафры», с легкостью переносящие на причал любой, даже самый большой тюк. Ну, здесь удивительного мало – помню, когда в Порт-Харкорте получил контейнер с игровыми автоматами, местные грузчики вообще их от фуры в зал на головах заносили: один грузчик – один аппарат. А они хорошо так за полцентнера весят, если кто не в курсе.