Павел Шмидт - Мелкинд Виллейн

Одна из площадок прячется в нише, сверху козырьком скальный гребень. Я рискнул выглянуть. Тотчас над головой цокнуло, стрела повисела миг, целуя камень сплющенным наконечником, унеслась обратно.

– Проклятье!!! – прилетел возглас снизу.

Я пошарил взглядом, в углу ниши груда тряпья. Брезгливо, когтями на кончиках пальцев разворошил. Крупные, наверное, берцовые, кости отправились в сторону, от остальных след простыл. Взвесил в ладони череп – тяжёлый. Широкая челюсть с крепкими зубами осталась в куче, похожа на взведённый капкан. Массивные дуги бровей над пустыми глазницами, а таким лбом крепостные ворота вышибать!

Я выставил череп на пядь за край ступеней. Стрела не заставила ждать, тюкнула прямо в глазницу. Череп взорвался изнутри осколками, я отпрянул, вжался в нишу.

– Стрелы побереги, дурень! – долетел возглас. – Не видишь, выманивает, хитрая бестия!

– Спасибо на добром слове! Но приятнее, когда ценят по заслугам!

– Эй, Виллейн! Твой путь в один конец! Помни об этом каждую секунду! – прокричал Эйри.

Я поплёлся в тот самый один конец, спиной жмусь к вертикальному склону горы. Ступени совсем узкие, скоро край перестанет прикрывать от погони. Ноги ступают медленно, слишком медленно, хочется взять за штанину и тянуть, помогая, вверх.

– Он скоро выдохнется, – прилетел возглас снизу, – мелкинды не очень выносливы, и горы – не их стихия.

«И болота не про нас, и леса не про нас. А уж подземелья и вовсе». Я тряхнул головой, отгоняя цепкие мысли о неизбежном финале.

Шум погони куда ближе вершины. Гатарен и Тевиэль соревнуются в похабных шуточках. Эйри молчит, а с ними ли Фитц, до сих пор неясно. Второй мой сапог подарил стрелу, и теперь в кармане острый наконечник на коротком деревянном обломке, бок о бок с чудесами туманного прошлого. Полумёртвый от усталости, я швырнул дырявый сапог и издевательски захохотал.

Накатило лихорадочное веселье, я сделал рывок, погоня чуть приотстала. Дурная радость ушла, навалилась усталость, спина гнётся в поклоне, а ладони тянутся к холодным камням – идти по-собачьи.

Пара пролётов на внутреннюю борьбу, и я проворно перебираю четырьмя. О чудо! Скорость выросла! Удобнее припасть к ступеням, почти прижаться животом. От камней тянет стужей, им греться час в утреннем солнце, я ощутил боком его жар. Лестница вильнула, и лучи теперь справа, пока левый бок отдаёт накопленное тепло. Снизу шум, затем напряжённая тишина. Захотелось пожать плечами. Не вышло, руки подломились, чуть не вмазал подбородком о камень. Те, внизу, ждут неведомо чего. Я заработал конечностями в ускоренном темпе. Когти чуть не дымятся, царапают камень с противным скрежетом, от звука пробирает до костей, но ступени слились в серую полосу. Остальной мир какой-то яркий, в тысяче оттенков лилового.

Снова проклятия, кто-то бранит. Я вывернул непослушную шею, вон они как на ладони! Фитц всё же там. Он и двое других обступили четвёртого, от чьего лица пышет малиновый жар. Я присвистнул сквозь зубы: «Как бы не скинули». Лучше бы сбросили!

Что-то странное со мной, мысли путаются, ленивые и простые. Захотелось встать на ноги, но тело не помнит, как это сделать! Ноги беспомощно поджались, подёргались, я скосил глаз поглядеть в чём дело. Ноги как ноги, босые.

Я прислушался.

– Успокойтесь… да, вышло не как задумано. Кто знал, что у него защитный амулет? – произнесли скрипучим голосом.

– Ты должен знать! Ты ж колдун! – обвинил Эйри.

– Толк есть, – продолжил увещевать Фитц, – я чую, заклинание сработало. Не как ожидалось, но эффект… будет.

– Какой?

– Не могу сказать в точности. Изменение пошло. Вопрос, насколько далёко зайдёт.

В разговор вклинился другой голос, злой и решительный.

– Идём вверх и проверим! Что толку гадать?

Я глянул на руки. Привычные когти, вчера аккуратно подпилены и отполированы, сейчас в свежих царапинах. Когти как когти, ими бы по деревьям лазить, но и в горах сойдут. Всё хорошо, но почему так корёжит, так ноют кости? Желание пасть на четвереньки давит прессом, свернуться бы калачиком, бок так ласково греют лучи горного солнца!

Поясница чуть не лопнула, а с губ рвётся вой, но я выпрямил спину. С трудом держа себя на грани, я заковылял по ступеням. Те закончились через два поворота лестницы, выше обломки, горному козлу скакать страшно. Склон горы выглядит так, как если гигантская катапульта вдарила скалой размером с дом. Я замер на краю уступа, вниз опасно срываются камни. Прыгнул, когти крепкие как алмаз, впились в камень, мягкий и податливый. Подтянулся, поджал ноги для следующего прыжка.