Алекс Кош: Если бы я был вампиром

Записав адрес и время «проведения Посвящения», я откинулся на спинку кресла и задумался. Письмо действительно стерлось, хотя я понятия не имею как. Я в хакеры не записывался.

А стоит ли мне туда наведываться?

— Пожалуй, все же стоит. Не сидеть же всю жизнь дома, — решительно сказал я монитору.

Все же звук своего голоса немного обнадеживает. Спокойнее как-то становится. Хотя особенно красивым тембром я похвастать никогда не мог.

Если честно, меня совершенно не тянет гулять по улицам. С тех пор как «это» со мной случилось и я вернулся из Киева, я даже из дома-то не выходил, впрочем, я уже об этом говорил. Так что сегодня, видимо, будет мой первый выход в свет, можно так сказать.

Ах да. Я же еще не рассказал самое главное: чем же все-таки питаются вампиры, а точнее, некий отдельно взятый вампир по имени Виктор. Я предпочитаю есть то же самое, что и нормальные люди. Удовольствие от еды — это одно из немногих удовольствий, доступных в моем добровольном заточении. Хотя в последнее время возникает жажда, которую невозможно утолить простой водой, но с ней я пока справляюсь с помощью слегка недожаренной печени. Вообще-то гадость жуткая, но все лучше, чем пить кровь. Кто бы знал, как глупо я себя чувствовал, когда впервые попробовал эту недожаренную печенку. Даже не столько глупо, сколько противно. Хорошо еще, что эта жажда появляется всего два или три раза в неделю. А то ведь и ломки могут начаться, как у наркомана.

Если честно, то я просто не могу представить, что пью кровь. Сразу мутить начинает. И слава Богу! Вот когда перестанет мутить, пора будет харакири осиновым колышком делать. Кстати, вообще-то этот обряд называется сеппуку, но кому какое дело?

Отключив компьютер, я прикинул, через сколько мне выходить. Получилось, что еще часа три в запасе есть — если ехать в центр, а точнее, на Кузнецкий мост, то надо выходить минут за сорок. А значит, до четырех я совершенно свободен. Можно еще поспать.

Едва закрыв глаза, я тут же их открыл. Опять заиграла заунывная мелодия звонка.

Нет. Я его точно отключу. Вот прямо сейчас встану, дойду до двери и отключу, оторвав провод от динамика.

Подойдя к двери, я услышал вопли соседки и несколько мужских голосов.

«Неужели и вправду милицию вызвала, старая карга?» — промелькнула недовольная мысль.

Ну точно. Это просто невероятно.

Заглянув в глазок, я увидел старушенцию, клятвенно заверяющую двух милиционеров в том, что видела, как некий субъект, до жути похожий на меня, тащил труп мимо ее квартиры. С ума сойти.

Я открыл дверь и опасливо выглянул наружу.

— Э-э-э... Здрасти.

Главное — вежливость.

На лестничной клетке стояли два милиционера. Один невысокий, с лысиной а-ля Горбачев, а другой поздоровей и помоложе. По младшему сразу видно, что только окончил школу милиции – уж больно выражение лица растерянное. Лысый периодически косился на напарника, заставляя того вертеться на месте и нервничать еще сильнее.

Заговорил, естественно, тот, что постарше:

— Капитан Лысько, — представился он. — Вы Виктор Светлов?

Ну да, конечно, сразу к делу. А ведь фамилия у него очень соответствует внешнему виду.

— Еще вчера был.

Будем считать это сарказмом.

— Вы не могли бы сообщить, где вы были 21 июня?

Так я и думал.

— В Киеве. Есть свидетели. А что, меня в чем-то подозревают?

Ничего. Мы тоже можем быть серьезными.

— Подозревают в краже особо ценного имущества в виде кошки преклонных лет, проживающей в соседней квартире.

Надо же, да он еще и шутить умеет. Я-то думал, что для того, чтобы шутить, нужны мозги.

— Вы что, всерьез подумали, что мы вас подозреваем в убийстве? — с искренним интересом спросил капитан Лысько.

Я пожал плечам.

— Подумал. Вон, у вас даже свидетель есть. Э-э-э... вернее, был. — А бабка-то не дура, уже смылась давно. Наверняка как только я вышел, так сразу и скрылась за дверью.

— Ладно, — капитан махнул рукой в сторону ее квартиры. — В каждом доме таких свидетелей полно. Слушай я их, мне бы пришлось каждого второго сажать и каждого третьего расстреливать.

— Да? — Я, честно говоря, обрадовался. — Значит, я не один так мучаюсь? Есть все-таки справедливость в нашей стране.

— Есть, но только очень мало и почему-то только для избранных, — неожиданно грустно ответил капитан.

Эк сразу посерьезнел, видать задело. Оно и понятно, нынче милиции тоже несладко приходится. Ну, честной милиции, если такая еще осталась, а вот остальной, думается, живется очень даже неплохо.