Максим Волжский - Планета свиней 2

Как бы судья ни спешил закончить заседание точно к полднику, потому что уже заказал у кондитера пышные пирожные с варёной сгущёнкой, он всё-таки вызвал важного свидетеля. Первым разоблачителем на трибуну взобрался волк Гомвуль.

По залу пробежал трепетный шёпот. Первые ряды елозили по лавкам, видя, как и во что одет их коллега в звании старшего лейтенанта.

Его костюм пошит людьми, оттого что лацканы пиджака были ровными, острыми и сверкающими как у порядочного человека, а начищенные до блеска туфли ослепляли лощёными формами, манили прошивкой добротной нити и тонкими шнурками из настоящей кожи. Таких туфель не было ни у одного волка в Сибири, только у Гомвуля. Волк шёл к трибуне, сверкая золотыми запонками, словно он не полицейский, а зажиточный банкир. Чёрную шляпу он элегантно держал в лапе на уровне живота. Выше из расстёгнутой белоснежной рубахи сексуально выглядывал волчий мех. Если бы в зале сидели антропоморфные волчицы, они бы завыли от вспыхнувшей страсти, только от одного вида брутального красавца.

Прокурор Солёный сыпал вопросами. Он спрашивал: знаком ли полицейский с подсудимыми и как давно? Его интересовало мнение Гомвуля: заметил ли он что-нибудь подозрительное, когда вместе с рыжим Барсом выполнял дипломатическую миссию в Стране Китай? И каково его личное мнение: надобно ли шпионов расстрелять из пулемёта или усадить на электрический стул?

Зал щебетал, слушая прокурора. Свиньи потирали ладони, волки энергично хмурились, а Гомвуль отвечал спокойно, с расстановкой. Он говорил, что с первой встречи не доверял рыжему коту, заподозрив в нём скрытого врага. Он нелицеприятно отозвался и о Марате, назвав барсука негодяем. Волк не выгораживал Барса, и это могло показаться странным, поскольку Гомвуль обещал спасти его.

Прокурор Солёный самодовольно сложил лапы на груди, когда судья вызвал следующего свидетеля. Зал притих, оттого что на трибуну взобралась Шалайя в своём неподражаемом сарафане. Кто-то из хряков знал даму лично, некоторые только по слухам, но сидел в зале один секач, который был весьма близок с ней.

Капитан Ахлес полюбил её за прямоту и какую-то редкую, не кабанью силу духа. Шалайя слыла настоящим лидером. Когда она говорила свои пламенные речи, а говорить она любила, особенно когда выпивала, то Ахлес не отрывал глаз от её бородки и самобытной причудливости усов, вслушиваясь в резкие слова о подлых людях и глупых свиньях. Капитан Ахлес влюбился в могучую женщину, теперь отчётливо осознав, почему отец выбрал именно её.

Боевой кабан сидел в зале с друзьями. Он познакомился с майором Чуки и капитаном Сычом случайно. Парни оказались боевитыми, опытными. К тому же офицеры принимали участие в неудачном штурме дворца и выжили после трагедии. Сегодня они все вместе пришли поддержать выдающуюся женщину, а по совместительству любовницу капитана Ахлеса.

Шалайя обвиняла рыжего в бунте. Она уверяла, что точно знала, кто науськивал отставного генерала Репо поднять восстание. Рыжий только шевелил ушами, понимая, что суд будет непреклонен. Хотя какой из него шпион? То ли дело Марат, который замыслил прикончить самого императора Сибири. Но почему-то Роберта Варакина даже не вспоминали. Все, включая Гомвуля, несли какую-то чушь о мятеже и проблемах на фронте. Свидетели будто специально лепили из обвиняемых злодейских преступников. Но разве Барс и Марат готовили восстание кабанов? Марат во время бунта квасил капусту в Алдане, а рыжий со Шмалем спасал императора.

«Интересно, где сейчас босс?» – подумал о чёрном друге Барс.

***

В сумке что-то тревожно пищало. Абрамяу причмокнул, пряча морду где-то в подмышке белоснежного костюма. Валяться в снегу на морозном воздухе, в минус тридцать пять, занятие, не приносящее огромной радости, а царапающий душу звук из глубин сумки, отгонял последние отголоски сна.

Абрамяу вскочил на пухленькие ножки, нервно сунул лапу в сумку. Пошарив там, наткнулся на контейнер с сосисками, потом поправил термос с чаем и лишь затем достал рацию.

– Сокол у аппарата! Приём! – выкрикнул кот, демонстрируя бодреньким голосом, что он и не думал спать, а не думал, значит, и не спал.

– Тьфу ты!.. решил, что у тебя батарейка села, – бормотал на той стороне Шмаль. – Я быстрый мустанг. Что видишь, сокол? Приём.

Абрамяу приложил к глазам бинокль, всмотрелся вниз. Два автозака на месте. Рядом пристроился грузовик с будкой, тот, что привёз Барса и Марата. Кабаны в форме крутились возле машин; курили и что-то пили из фляги.