Рэй Кетов - Путь черпия

— Не успеем, — в руке епископа блеснуло лезвие. — Хватай Эби и груз, отходим к тягачу.

Сделать шаг церковники не успели. Один из гвардейцев, осматривающих тело исполина, неожиданно взял оружие на изготовку.

— Он жив! Он жив!

Стоящий поблизости офицер поднял руку, готовясь отдать приказ «открыть огонь». В последний момент, почувствовав неладное, он резко обернулся. Из стелющейся по земле дымки выскочили семь облезлых собак. Что с ними сделал исполин, оставалось только гадать, но животные были частично лишены шкуры и нисколько не боялись людей. Покрытые слизью морды скалились острыми клыками. Завидев оторопевших гвардейцев, стая с рычанием бросилась вперёд.

Двух псов зарубили сразу. Третий, оказавшийся самым проворным, ушёл от удара гвардейской сабли и разогнавшись, бросился на офицера. Остальные припустили следом. Собачий визг переплёлся с предсмертными хрипами людей.

Что произошло с отрядом, Артур не видел. Стоящий, всё это время, колом кочегар сорвался с места и кинулся на церковников. Епископ ожидал этого. Резко ушёл в сторону, полоснув пустоголового по горлу. Тот по инерции пробежал несколько ярдов и с хлюпаньем растянулся на мостовой. Артур, тем временем, пытался освободиться от повисшей на спине девушки. Юная леди никак не могла прокусить толстый воротник плаща, и принялась раздирать лицо черпия ногтями. На помощь пришла Эби. Мартышка хвостом выудила из ножен кинжал хозяина и оттянув голову девушки за пышную шевелюру, несколько раз ткнула в шею.

Артур развернулся. Над поверженными гвардейцами, полусогнувшись, стоял исполин. Из стреляной раны на голове смолистой блямбой чернела застывшая кровь. Тело покрывали многочисленные кровоподтёки и ссадины. Растянувшийся живот юбкой свисал до колен, придавая великану вид доисторического существа, а лишённое эмоций лицо вызывало чувство неподдельного ужаса.

— Гуур тра! Бур! — над площадью протрубил гортанный рык.

Пустоголовые, поддавшись зову генерала, бросились на ограждение. Стальные прутья прогнулись и жалобно заскрипели под натиском десятков тел.

— Они прорываются! Открывайте огонь! — прокричал епископ офицеру городской стражи. Немного поколебавшись, тот всё же решился отдать команду. Не так–то легко стрелять по горожанам, чью жизнь присягнул защищать.

Прогремели выстрелы. Стоящие ближе всех безумцы попадали наземь. К этому времени нагрянула вторая волна. Перед подходом, словно по команде, она разделилась на две группы. Первая врезалась в ряды стражников, вторая навалилась на покосившийся пролёт ограждения.

По слуху резанул противный визг. Артур сморщился от неприятных ассоциаций. Так кричать мог только один человек в королевстве. Де Бромосса. Взлохмаченный инквизитор пятился к стене, периодически постреливая в исполина. Когда отступать стало некуда, он опустился на колени и закрыл руками лицо. Черпий брезгливо отвернулся.

Ограждение рухнуло. Пустоголовые бросились к исполину и, словно паства на проповеди, обступили его полукругом.

— Давай! Я прикрою, — бросил епископ, на ходу перезаряжая винтовку. — Разнесём эту тварь.

Артур разрядил картечницу в пустоголовых и бросился к саквояжу. Внутри, присыпанные крупной стружкой, лежали бомбы–горшки. Взяв в каждую руку по штуке, черпий побежал к пролому.

Площадь опустела. Отряды стражников зачищали ярд за ярдом, вытесняя оставшихся пустоголовых к линии костровищ. Вся мостовая была усыпана трупами. В воздухе висел запах крови и пороховых газов.

Когда церковники добрались до поваленного ограждения, большая часть врага была сконцентрирована у помоста.

Артур взял короткий разбег и зашвырнул первую бомбу. Следом ещё одну. Не дожидаясь, пока та долетит, бухнулся на мостовую.

Взрывы громыхнули почти одновременно. Из чуть более сорока пустоголовых на ногах устояло только шестеро. Сам исполин завалился набок.

Епископ вскинул винтовку и загнал три пули в левую подмышку. Реликт захрипел и начал подниматься.

— Да сколько можно? Сдохни уже! — Брюмо два раза выжал спусковой крючок.

— Погоди! — Артур тронул наставника за плечо. — Центральное сердце.

— Что? — епископ сдвинул брови.

— Трёхликий имел три сердца. И главное из них — центральное.

Церковник прильнул к прицелу. В перекрестие появилась вздымающаяся грудь. Две пули легли в солнечное сплетение. Ещё одна — чуть выше.

Исполин шумно выдохнул и застыл.

— Не успел восстановиться, — из–за спины раздался старческий голос. Церковники обомлели, увидев перед собой кардинала Мерсидоса. Тот с благоговением наблюдал за происходящим действом. — Для них они, как для нас прихожане. Понимаете?