Гэв Торп - Предъявление обид [ЛП]

Его лицо приняло искреннее выражение, и он сурово посмотрел вниз на все еще распростертое тело Хенгрида.

— Ну, может быть, не такая уж чудесная песня, — сказал он под громкие аплодисменты и смех. — Мои великие друзья и союзники произнесли много прекрасных речей, но есть еще одна, которую вы должны выслушать.

Послышались стоны некоторых из молодых членов толпы и одобрительные возгласы старших.

В короткой тишине, прежде чем Барундин заговорил, послышался характерный звук храпа, и Барундин повернулся, чтобы посмотреть в его направлении. Арбрек сидел в конце стола, склонив голову на грудь. Фыркнув, повелитель рун резко проснулся и, почувствовав на себе пристальный взгляд короля, поднял свою кружку.

— Браво! — воскликнул он. — Да здравствует король Барундин!

— Король Барундин! — восторженно откликнулась толпа. Арбрек рухнул на землю, и его голова снова начала клониться к груди.

— Как я и говорил, — сказал Барундин, расхаживая по столу. — Мы собрались здесь, чтобы отпраздновать мое сто семидесятилетие.

Было много аплодисментов, и крики, «Старый добрый Барундин», и просто «Безбородыч!».

— Мне было немногим больше ста лет, когда я стал королем, — сказал Барундин торжественным голосом, и его внезапное серьезное настроение успокоило шумных пирующих. — Мой отец погиб в бою, преданный слабым человечьим отпрыском. Почти семьдесят лет я трудился и сражался, и почти семьдесят лет ты трудился и сражался рядом со мной. Лишь по одной причине, и только по одной причине, мы терпели эти лишения: возмездие! Мой отец теперь ходит по Залам Предков, но он не может обрести покой, пока его предатели все еще не привлечены к ответственности. Как я объявил в тот день, так и теперь я возобновляю свою клятву и заявляю о праве на обиду против Вессалов Стирланда. Еще до конца года мы потребуем извинений и компенсации за все зло, которое они причинили нам. Мои храбрые и сильные люди, которые сохранили веру в меня в эти трудные времена, что вы скажете теперь?

— Отомсти за короля Трондина! — раздался чей-то крик.

— Обида! — проревел гном из дальнего конца зала. — Обида!

— Мы будем с тобой! — раздался еще один крик.

— Спой нам песню! — раздался невнятный голос из-за спины Барундина, и он обернулся, чтобы увидеть Хенгрида, сгорбившегося на скамье с полной кружкой эля в руке.

— Песню! — потребовал хор голосов со всего зала.

— Песню о чем? — с усмешкой спросил Барундин.

— Об Обиде!

— Золоте!

— Пиве!

Барундин на мгновение задумался, а затем наклонился и, схватив Хенгрида за плечо, потащил его обратно на стол.

— Вот что вам всем следует знать, — сказал Барундин. Он начал отбивать ритм, топая ногой, и вскоре зал снова содрогнулся.

Празднование продолжалось еще несколько дней, в течение которых Таронин наконец произнес свою речь, поблагодарив Барундина за его царствование и вызвавшись выступить в качестве посланника к Вессалам.

После безупречной работы по выслеживанию Ванадзаки Барундин пригласил Драна Реконера, чтобы тот помог Таронину в его экспедиции. Дран зарабатывал себе на жизнь, помогая взыскивать старые долги и обиды, но для выполнения поручений Барундина он добровольно предложил свои услуги бесплатно.

Когда Барундин настаивал на этом нехарактерно великодушном предложении, Дран поначалу не хотел обсуждать его причины. Однако настойчивые расспросы короля в конце концов заставили Реконера поделиться своими мотивами. Они сидели в королевских покоях за кувшином эля у камина и обсуждали план Драна привлечь Вессалов к ответственности.

— Необходимо соблюсти надлежащую форму, — настаивал Барундин. — Они не должны сомневаться в последствиях невыполнения моих требований о возмещении ущерба.