Степан Кирнос - Падение ангелов

— Хорошо, — хладно соглашается Данте. — Я с вами до конца.

— Прибудь через неделю в мою крепость у Альп, там на Государственный Конгресс соберутся все представители Департаментов Власти[9] страны для подписания всех новых документов. Подпишем и Пакт «слезы и крови», — хладно произнёс Канцлер. — А теперь уходим отсюда. Нас ждёт новый Рейх.

В памяти Валерона внезапно возникли обрывистые фрагменты, осколки воспоминаний, того, что происходило после того, как ему вкололи транквилизатор, и он утонул в «приливе льда». Сначала он предстал перед теми, с кем воевал — Комаров, О’Прайс и Вергилий, но предстал он для них, как призрак, лишённый эмоций, тень прежнего Данте. Им повезло выжить, ибо их теснили уже в тот момент, когда Греческая Конфедерация сдалась. А если она пала, но тем более её союзникам болью нечего делать и они, свернув всё своё воинство, двинулись прочь от территорий Империи. Они встретились там, на улице, и впервые он смотрел на них без надежды, без радости… как на статуи.

«Я сделал всё, что мог», — начал с повинностью О’Прайс. В ответ Данте подтвердил железное намерение выполнить своё обещание и попрощавшись, они расстались. Вот так вот… без всяких долгих разговоров и прощаний, стараясь как можно закрыть книгу этого конфликта. Только Комаров высказал надежду на то, что они скоро встретятся.

А в самом конце, когда он ехал через полевые лазареты, то встретился с той, которая смогла переломить ход войны и была оправдана военным трибуналом — Элизабет. Он помнил из своей прошлой жизни, что Сериль с ней конфликтовала, из докладов знал, что эта девушка стала предательницей, а теперь он, капитан, склонившись над её израненным телом, сверлил пристальным взглядом. Почему она предала новую родину? — спрашивал себя Данте, но ответа не находил. Они ведь столько провели времени в конфликтах с Сериль, а теперь она заступилась за то, что было дорого его жене.

Оторвавшись от воспоминаний и заметив себя идущим по коридорам, Данте задумался. Греческая Конфедерация просуществовала чуть больше четырёх дней, создала форсированными темпами новую власть, но жертвами этого безумного мятежа стало больше миллиона человек. Сам Фемистокл сделал её такой. И ради чего?

Для Данте, ответ был очевиден.

Эпилог

Спустя три дня. Дворец Канцлера. Рим.

Если всё начиналось с большого помпезного зала, где собралось множество людей, то конец наступает в небольшом помещении, утонувшим в лучах уходящего солнца. Через два длинных вытянутых окна проникают золотые лучи меркнущего светила, тускло озаряющие небольшой кабинет.

За столом, в форме буквы «П» за высоким троном восседает человек, смотря на полированную тёмную крышку, на которой разложены бумаги и стопки книг. На нём его несменяемая одежда — сапоги, чёрные брюки и рубашка, а пальто возлегает на спинке трона. Справа и слева громоздкие шкафы и два кресла, которые заняты людьми. По правую руку от императора восседает мужчина с лисьим взглядом, а по левую священник в церковной рясе.

— Вот он и конец, — констатировал Канцлер, а люди, сидящие возле него отворачивают глаза, чтобы не встретиться с пронзительным холодом в очах владыки Рейха. — Канцеляризм победил коллективизм. Балканы полностью наши, и нет того, кто бы пошёл против нашего закона. Пакет новых постановлений готов?

— Да, господин, — отвечает мужчина в лиловом плаще. — Мы всё сделали, как вы просили. Новые ограничения свобод готовы со стороны правительства Рейха. Мы устроим бюрократический террор в стране. По чиновнику на каждую улицу.

— Не стоит так агрессивно, господин Лорд-Магистрариус. Всё должно быть тихо и аккуратно. Мы медленно установим тотальный контроль в Империи, — с холодным восхищением говорит повелитель. — Эпоха свобод прошла. Теперь этому миру нужна железная рука. Этой стране нужен истинный лидер.

— Вы правы, — вмешался тот, кто в рясе. — На духовном теле народа столько шрамов, оставленных от пережитых времён. Боюсь, придётся не одно поколение, чтобы их залечить.

— Господин Канцлер, — настороженно и с лёгкой хитрецой начал Лорд-Магистрариус. — Мы заметили две сигнатуру спасательного катера после битвы у Саламина, уходящие в сторону Великого Израиля. Катер был с гипперлинкора.

— Вы думаете, это может быть Яго и Сериль?

— Не знаю, но их тел наши команды по работе на месте битвы так и не нашли. Но если это они мы могли бы их вернуть.