Степан Кирнос - Падение ангелов

— Нет, — положив голову на руку, тихо сказал Канцлер, словно ему стало плохо, и он устало практически прошептал. — Давай к сущности.

— Хорошо, — инспектор нашёл ещё один лист, став уже осторожно, прочитывать его содержимое, разнося ужас по кабинету. — Цитирую: «Господин жрец, это было в среду вечером, когда мы собрались на один из диспутов, только провёл я его в одном саду. Туда я пригласил гетер и девушек, служащих телом, позвал философских мужей, которых хранил от ока Канцлера, ибо мысли их о старых богах, вине и жизни вольной — ересь для Императора. Создал надлежащую обстановку — зажёг благовония, с частицами конопли, разлил вина и возложил яства — мясо и фрукты. Они пришли и возлегли рядом со мной, а девушки и мужи философские нас обслуживали — одни подобно губительным украшениям всё собой заполнили, сверкая в глаза и маня, а вторые напевали сладкие песни о свободе и любви, разрушительной философией. Вино, мясо и благовония сделали своё дело, и они пали, все четверо предались утехам и сладострастию, да ещё и с учётом, то, что собрал приспособлений для утех различных, пали они настолько низко, что мне самому стало стыдно».

— Хватит! — оборвал рассказ Канцлер. — Не нужно этих подробностей. Подведите итог.

— Да господин. В сообщениях, нами собранных и других данных говорится, что затем они продолжили подобные различения, а Фемистокл стал вкладывать им в умы, что вы, господин император, препятствуете их свободной жизни и что только свободный «клочок земли» как он называл Грецию, может дать им свободу.

— То есть всё началось с одного фильма, где женщина похабно станцевала обнажённая на шесте, а закончилось… оргиями, блудными мистериями, жертвоприношениями и целым восстанием?

— Получается, что так. Боюсь, господин Канцлер, наши предки настолько углубились во всё это, настолько растлились, что и мы ещё четыре поколения будем нести «печати развращения», — вмешался Данте.

— Почти, — начал инспектор. — Фемистокл многих подбивал на восстание. Основной силой среди народа стали тайные движения и секты, которых он наплодил немало, и подогревал их деятельность постоянными саботажами и уничтожением гражданской инфраструктуры. Через них он вёл пропаганду и создавал то, что впоследствии станет ополчением и вооружёнными силами. А так же, через Консулов он вёл пропаганду среди орденов, втягивая их в сладострастие предательства. Кого-то во власти он подкупил, кого-то запугал, — инспектор положил руку на огромный свод документов и прочих бумаг, которые были похожи на массивную книгу, говоря. — Это только первый том основного дела, а их не менее тысячи, если не считать второстепенных.

— А что касается предательства в органах государственной власти. Ведь без чётко скоординированных действий при поддержке всех регионов не получилось бы такого.

— Да, так же, — инспектор обратился назад, быстро схватился за стол, чтобы взять ещё один лист. — Я приведу только общие данные. Он начал продвигать в парламент и на места градоначальников и руководителей своих людей, которые бы поддержали его дело, а те в свою очередь зачищали весь лояльный Рейху аппарат управления. Заключённый, бывший генерал-губернатор Балканской Автономии при допросе инквизиторами сознался, что Фемистокл лично обещал ему должность царя, множество денег и неприкасаемость при любых действиях.

— Так в чём же причина? — вкрадчиво спрашивает император, уставив холодный устрашающий, вселяющий страх взор на инспектора. — Этого восстания.

Данте сморит на происходящее. Канцлер даже не собирался изменять Рейх, не собирался делать его свободнее, нет… после этого восстания он только ещё сильнее закрутит гайки, механизмы Империи и церкви станут более всеобъемлющими и проникающими во сферы жизни. Морс не специально, но очень удачно рассказал о падении тех людей, которые были ближе всего к Канцлеру, давая ему пищу для принятия новых решений. Ему нужен веский повод, железный довод, которым он убедит всю элиту страны, что они могут выжить только тоталитарными методами управления. И нарушая хрупкую тишину, инспектор начинает ответ, вкладывая в руки императора инструмент, который станет решающим в становлении новой политики Империи:

— Господин Канцлер, причинами восстания стала недостаточная надзорная деятельность со стороны Рейха. Предоставление Балканам автономии было ошибкой, так как игра в протофедерализм в условиях окружённости врагами и недостаточной морали граждан может привести к развалу страны.