Роб Сандерс - Архаон Вечноизбранный [СИ]

Однако царство Мананна могло быть непостоянным. Он был не только дающим, но и забирающим жизнь. Сын Изольды Алтофф, Ханке, утонул в Стуккер-Нук. Двоюродная сестра Виктории Гретель была схвачена вирмом на пляжах Лугрена, когда Виктория была еще подростком. Три поколения семьи Лассовиц погибли за одну ночь во время шквала на Хундербанке. В это утро море примет еще одного человека.

Плеск волн и прибрежный Бриз лишали ее сил. Она была матерью троих прекрасных мальчиков. Она уже делала это раньше. Вода вокруг нее была мутно-малинового цвета. Последние несколько минут она плакала. Наверху собирались темные тучи, а ветер переменился.

— Виктория!

Это был Роальд. Он бежал по пляжу, выкрикивая ее имя. Сапоги сами вынесли его на мелководье. — Боги, женщина, нет, — сказал он, вращая вокруг кровавой воды своими большими руками. — Виктория, нет.

Она повернулась к нему и пошатнулась. Он поймал ее и на мгновение прижал к себе. Он смотрел на море, а она смотрела назад, на пляж, на лачугу. Это была одна из последних стоянок после ужасной ночи бойни девять месяцев назад. Лачуга, которая впустила мародера и свидетельствовала о темном даре, которым он одарил Викторию Ротшильд. Дар нежеланного ребенка. Виктория сморгнула соль с глаз. Если бы только было предупреждение. Если бы только зазвонили колокола храма. Если бы только Роальд и рыбаки вернулись раньше. Но они этого не сделали, и Виктории пришлось покупать время себе и своим детям за страдания.

— Мы будем наказаны за это, — сказал ей Роальд. — Боги накажут нас.

Виктория задержала его еще на немного.

— Мы уже достаточно наказаны, — мрачно сказала она, прежде чем выйти из мелководья и вернуться обратно на пляж. Отто и Лютц играли на улице, а Дитфрид наблюдал за ними с берега, откуда он помогал отцу с уловом.

Роальд Ротшильд остался, а вокруг него вздымались и опадали волны. Он посмотрел, но ничего не увидел. Море забрало ребенка. Он стал единым целым с глубинами. Он бросил взгляд на кровоточащее небо. Будет еще одна буря. Это было самое подходящее время года. Губы рыбака беззвучно шевельнулись: Роальд Ротшильд молился. Он молился Мананну. Он молился Сигмару. Он молился всем и каждому, кто его слушал. Вряд ли он мог знать, что какая-то темная и могущественная сила действительно услышала его страшные молитвы.

Ты хочешь отправить судьбу, сотворенную из плоти и крови, в бездну? От даров хаоса нельзя отказываться. О них не просят и не заслуживают, они приходят к смертным по милости Тёмных богов и принцев разрушения.

Эта история не может быть несказанной. Воля демонов не может быть отменена. Это уже решено. Роковая жизнь продолжается. Проклятие продолжается. Из тьмы глубин во тьму утробы будет возвращен дар.

И вот я обращаюсь к лунам с прошением и обращаю прилив вспять. Черные глубины отвергают то, что было отвергнуто. И снова плод набухает семенем рока. Этот ребенок будет жить и тем самым принесет смерть всему миру. Считайте, что это уже сделано.

— Сделано во имя бога, — прервал его Бе'лакор.

Деревня Харгендорф

Нордланд

Ночь Немощи, имперский год 2391

Виктория послала Дитфрида за повитухой из Шлагугеля. Гунда Шнасс успешно произвела на свет всех троих своих сыновей, и у Виктории не было никого другого для четвертого. Несмотря на то, что она была бывшей последовательницей Шаллии, Гунда совершала свои подношения Богу-Королю на скале Демпстера. Храм был ближе, и, по словам Дитфрида, которого также принимала она, времени оставалось совсем немного. Гунда даже не знала, что Виктория ждет ребенка. Это казалось странным после трагедии, которая постигла Харгендорф. Было так много работы по восстановлению и управлению уловом в одиночку, что еще один, неожиданный, ребёнок стал для Гунды дополнительным бременем. Попросив у Зигмара благословения на свою работу и сильных сыновей для его Империи, повитуха отправилась в Харгендорф, а Дитфрид Ротшильд печально шел позади. Она попыталась вытянуть из мальчика хоть какую-то беседу во время их путешествия, но он не поддавался на уговоры. Он превратился в серьезного ребенка с суровым лицом, отягощенного своими мыслями. Повитуха ничего другого и не ожидала от малыша: его схватили за пятку и окунули в трагедию головой вперед. Он видел такие вещи, которые никто не должен видеть.