Саша Ино - Зверь. Слёзы Неба

— Высший? — у полковника округлились глаза.

— Нет, не думаю, никто из высших, оставшихся в живых, не посмел бы сотворить такое, — покачал головой Каруман. — Наш экземпляр просто заматеревший и зарвавшийся одиночка. И откуда он здесь? Теперь? В ваше время…

— Понятия не имею, вам должно быть виднее. Я предполагаю, он напился кровушки в горячих точках или там, где нет контроля властей за делами вампиров. Иначе он давно бы попал в поле зрения наших спецслужб.

— Верно. Вы смотрели дела солдат?

— Вы представляете, что спросили?

— А что? Я полагал, что с ужесточением системы контроля персоналий и внедрением информационных технологий, намного легче отследить жизненные пути людей…

— Но не когда их миллионы! — возмутился полковник.

— Простите, — учтиво наклонил голову Каруман.

— Вы можете что-то еще сказать по поводу убийства?

— Это не просто «обед» вампира, — задумчиво изрек парень. — Жестокость казни и растерзанное тело свидетельствуют о намерении именно такого кровавого карнавала.

— То есть убийца специально распетрушил труп? — выразился яснее полковник.

— Да, извините за витиеватость повествования, меня учили немного в иных языковых традициях, — улыбнулся Каруман. — В любом случае, что-то определенное я смогу сказать только на месте преступления.

— Когда угодно, — кивнул вояка.

— Для начала просветите, сколько жертв и каков ареал?

— Четыре убийства со схожим почерком. Москва, Лосиный остров, Мытищи, Звенигород.

Каруман покачал головой:

— Линия крови, — произнес он, и его взгляд затуманился. — Мне понадобится ошейник, вы же знаете, я не смогу спокойно смотреть на кровь…

— Я знаю, он хранится у меня в сейфе в этом кабинете.

— Забавно, у него меняются хранители, а место нахождения остается прежним.

— Философствуете на свой английский лад?

Каруман смущенно засмеялся.

— Я привык считать себя русским, Англия ушла в пучину веков… Единственное напоминание о ней — как раз тот самый ошейник.

— Да, видел я вас однажды за работой, — прищурился полковник и постучал карандашом по папке.

— Когда это было? Году в девяностом?

— Точно, у вас хорошая память. Или записываете? — мужчине явно доставляло удовольствие подтрунивать над Каруманом. — Мы тогда ловили Чикатило.

— Ага… Конечно. Разве забыть его бесчинства…

— Кто бы мог подумать, что известный на весь Союз маньяк — вампир. Я тогда был лейтенантом и не верил в мистику, но… Вампиры… как-то слишком для Союза. Все эти легенды скорее подходят Англии с ее мрачными готическими соборами.

— Изначально он не был вампиром, — хмыкнул Каруман, поправляя очки, сползшие на кончик носа. — Его укусили… Одна из жертв оказалась вампиром, слабым и молодым. Отчаянно спасаясь, она прибегла к инстинктивной защите… Жаль только тщетно.

— Не думал, что человеку под силу прикончить вампира!

— Слабого вполне реально. Это только миф, что вампиры столь неуязвимы, высшие — да, безусловно, но простые, ходящие под хозяином, они ведь почти как люди, физически ничем не отличаются, лишь жаждой…

— Поэтому мы не делаем для них никаких исключений, разве что в Банках Крови их обслуживают без очереди и немного с другими целями. Естественно, я имею в виду не хранилища с информацией о донорах. Нет, речь идет о самых настоящих Банках по выдаче крови, у нас в стране их несколько, и почти все созданы для вашей расы.

— Да, да, вы в России молодцы, — хитро хмыкнул Каруман. — Зато в Англии вампирам полагается особый соц. пакет, ну, чтобы случайно не возникло желания пойти обедать людьми.

— Я могу организовать вам два билета на самолет до Англии, — отозвался полковник.

— Два?

— Ну, один билет и одну накладную на перевозимый гробик, — поправился Сергей.

— Жаль. Однако, вы знаете, для этого дела… — глаза Карумана блеснули надеждой, но тут же погасли, — я не уверен, но… Возможно, мне понадобится мой нуклеар…

Полковник нервно дернулся.

— Я же сказал, возможно, я еще не знаю… надо смотреть по делу, — затараторил Каруман, и на его щеках пробудился чуть заметный румянец.

— Тогда предлагаю не питаться понапрасну иллюзиями, а посмотреть по обстоятельствам! — отчеканил полковник.

— Да, конечно, — потупил голову Каруман, однако теперь в его глазах плотно засела надежда, окрашивая для него серое холодное утро в яркие краски заката длительного ожидания.

Воздух полнился собачьим лаем и тихим обреченным шепотом шеренги людей, беспомощно кутающихся в рваные обноски роб. Единственно живой краской среди серого пепельного пейзажа немецкой осени были горящие страхом звезды Давида, приколотые к потрепанной ткани одежд.