Иван Булавин - Хромой

Окружающая местность продолжала радовать, трава становилась всё гуще и выше, лес стал попадаться чаще, пару раз я пересекал мелкие ручьи с чистой водой, где быстро наполнил свои фляги. В одном месте я набрёл на семейство сусликов, которые сновали туда-сюда между своими норами. Убивать их, разумеется, не стал, неизвестно, съедобны ли они, да и запасы у меня пока есть.

Перевалив через длинную гряду зелёных холмов, я услышал крики. Голоса были похожи на человеческие, только по большей части нечленораздельные. Так кричат болельщики на футбольном матче. Я прибавил шагу, благо, синяя таблетка надёжно сняла боль в ноге и идти получалось без особых проблем.

За холмами моему взору открылась обширная зелёная долина, которую делила на две половины спокойная полноводная река, обрамлённая песчаными берегами. Но куда важнее было другое: на ближнем ко мне берегу разворачивалось действо, которое я определил, как загонную охоту на крупного зверя.

Отряд кавалеристов в два десятка человек, сидевших на странных зверях, напоминающих сильно мохнатых верблюдов, гнали по долине зверя. Кавалеристы были вооружены арбалетами, более того, часть из них имела на себе стальные кирасы, которые ярко блестели на солнце. Самое время сделать выводы об уровне технического развития.

Отдельного внимания был достоин и сам зверь. Это животное напоминало древнего тура, с той только разницей, что вымерший в нашем мире гигантский бык имел всё же только одну пару рогов, а это чудо природы обладало целой дюжиной, причём все они были большими, острыми, словно копья и торчали под разными углами из огромной головы. Тело гиганта покрывала тёмно-бурая шерсть, свалявшаяся комками. О размерах его с такого расстояния было судить сложно, что-то, вроде маленького слона или большого носорога.

Но, несмотря на свой грозный вид и немалую силу, зверь своих преследователей боялся и спешил поскорее от них оторваться. Вот только в скорости он всадникам проигрывал. «Верблюды» чрезвычайно быстро перебирали ногами, развивая скорость, сопоставимую с лошадиной. Кавалькада уже охватывала добычу полукольцом, я подумал, что сейчас они станут расстреливать быка из арбалетов (хотя и не верилось, что такого монстра можно вообще убить стрелами), но ошибся.

Один из всадников, молодой и, как мне показалось, лучше других одетый, подскакав к зверю совсем близко, приподнялся в седле, потом встал на него ногами, на зависть любому цирковому джигиту, а затем и вовсе прыгнул чудовищу на спину. Моська атаковала слона, так это выглядело со стороны.

Несмотря на то, что поступок такой казался форменным сумасшествием, охотник точно знал, что делал. В руке его появился кинжал с чуть ли не полуметровым клинком, который он начал с силой вонзать в бок зверя. Зверь разразился воем, от которого я едва не подпрыгнул на месте, начал скакать из стороны в сторону, пытаясь сбросить нежелательного наездника, но у него ничего не получалось, тот крепко вцепился одной рукой в холку и продолжал колоть.

В отчаянной попытке уйти бык развил уже совсем чудовищную скорость, оторвавшись на время от преследователей, теперь ему осталось только сбросить охотника и скрыться в зарослях. И у него получилась первая часть этого плана. В определённый момент бык просто резко остановился, как вкопанный, в двадцати метрах от меня, а всадник, не выдержав инерционного рывка, просто перелетел через рогатую голову и кубарем покатился вперёд.

В этот момент быку следовало просто развернуться и поскорее уйти, раны его вполне могли быть не смертельными, но всё же он решил напоследок отомстить обидчику. Встав на дыбы, он приготовился нанести страшный удар рогатой головой, от лежавшего на земле и оглушённого охотника по всем вводным обязано было остаться мокрое место, но тут уже среагировал я.

Бык был мне по-своему симпатичен, такую мощь следовало уважать. Но при всё этом я понимал, что жизнь человека ценнее, чем жизнь самого прекрасного животного. Ещё раньше, понимая, что зверя гонят почти прямо на меня, я перезарядил ружьё, забив в оба ствола патроны с пулей. И теперь, сообразив, что другого шанса у меня не будет, вскинул ружьё и выпалил два раза, пробивая толстую бычью шею. Стрелять в голову не стал, побоявшись, что мягкая пуля просто сплющится о толстые кости черепа.

Два попадания было отлично видно, пули вырвали из шеи огромные куски мяса, кровь хлынула рекой из разорванных артерий, а бык, ещё пару секунд постояв свечкой, всё же ударил рогами в землю в полуметре от лежавшего человека. Тело его ещё какое-то время сучило ногами, но дело было сделано, зверь мёртв, а человек жив.