Константин Соловьев - Prudentia [litres]

Он дал им приблизиться на три сотни метров. Не потому, что хотел исключить промах – на таком расстоянии это было немыслимо, – а потому, что хотел запечатлеть детали. Жалкие дилетанты. Никчемный варварский сброд, мнящий себя сокрушительной силой. Такие люди не способны ни создать хороший план, ни воплотить его. Но он преподаст им хороший урок. Преподаст, черт побери…

Первый же выстрел был безукоризнен. Комбинированный двенадцатидюймовый снаряд угодил точно в центр груди лангобардскому рыцарю, отшвырнув его в сторону с такой легкостью, будто это был обернутый фольгой грецкий орех, а не боевая машина весом в пятьдесят имперских тонн. Будь снаряд бронебойным, он легко прошиб бы противника насквозь, но Гримберт нарочно выбрал осколочно-фугасный. Не в праве еретиков претендовать на милосердие.

От страшного удара бронированный корпус лангобардского рыцаря лопнул, точно рачий панцирь в стальных щипцах. Бронепластины рассыпались чешуей, между ними вырвались струи раскаленного пара и масла – кровь металлического рыцаря из рассеченных трубопроводов быстро покидала смертельно раненное тело. Он еще пытался двигаться, даже шагнул в сторону спасительной стены. Должно быть, ударная волна пощадила рыцаря в бронекапсуле, а может, доспех все еще пытался выполнить приказ, отданный мертвецом. Что ж, механизмы зачастую отличаются тем же упрямством, что и варвары – всегда пытаются выполнить приказ во что бы то ни стало…

Какую-то секунду казалось, что лопнувший доспех попросту рухнет вниз, сделавшись частью обильных батальных декораций, слившись с обломками стен и капониров, но судьба уготовила ему другую участь. Он вдруг оглушительно взорвался, с такой силой, что взрывная волна взметнула над полем боя целую стену из песка и пыли. Скорее всего, вызванный попаданием «Тура» пожар достиг боеукладки.

Верят ли еретики в Царствие Небесное или Геенну Адскую? Едва ли. Их грязные языческие божки, скорее всего, сулят им другую участь. Но Гримберт надеялся, что душа этого, разорванная в лоскуты и истекающая ихором, окажется прямиком в аду и оставшуюся ей вечность проведет в тщетных попытках собрать себя воедино.

Второй лангобард оказался опытнее своего никчемного сородича. Резко развернулся, выполняя маневр уклонения, и выплюнул навстречу «Золотому Туру» сдвоенный залп из своих мортир. Гримберт едва не расхохотался, увидев разрывы его снарядов в ста метрах от «Золотого Тура». Жалкий ублюдок. Если он в самом деле собирался бросить вызов лучшему рыцарю Туринской марки, мог бы, по крайней мере, озаботиться приобретением действующего дальномера, вместо того чтобы спускать все деньги на никчемные украшения.

Доспех его в самом деле был богато украшен, но украшен в омерзительной варварской манере, исходя из своеобразных представлений его владельца о красоте. Появись такой рыцарь на улицах Турина, едва ли он стяжал бы себе что-то кроме презрительных смешков да комьев смолы от беспризорных мальчишек. Вместо изящных сигнумов, позолоченных крестов и девизов на латыни, которыми позволительно было украшать броню среди имперских рыцарей, этот щеголял отвратительными и жалкими украшениями, которые более подчеркивали его жалкое состояние, чем боевой дух. Плюмажи из колючей проволоки, грубые кольчужные эполеты, ограничивающие сектора стрельбы, какие-то нелепые, набитые прямо на броню, золоченые бляхи с неведомыми Гримберту письменами…

Определенно, он окажет миру большую услугу, уничтожив этого самозваного рыцаря.

Омерзительно было бы даже полагать такого противника рыцарем. Просто грязный варвар, слишком живучий, чтобы издохнуть, когда лекарь-самоучка воткнул ему в череп нейропорт, чудом не сварив мозг прямо в скорлупе. Гримберт не испытал даже толики сочувствия, когда орудие «Золотого Тура» вогнало двенадцатидюймовый бронебойный снаряд прямо в его незадачливого хозяина, чья капсула была укрыта бронеколпаком в форме топфхельма [46] Топфхельм – высокий шлем цилиндрической формы, характерный для средневековой Европы. .

Бронеколпак не отбросило, как он ожидал, наоборот, вмяло бесформенным стальным комом в торс вместе с незадачливым хозяином. Как это похоже на варваров – кичиться никчемными украшениями и при этом экономить на броне! Впрочем, его хозяину уже не придется корить себя за недальновидность. Если он о чем-то и жалеет в этот миг, то только о том, что не умер сразу.

«Золотой Тур» развернулся в сторону третьего противника еще прежде, чем мощная гидравлика сервопривода загнала в раскаленный ствол новый снаряд, коротким зуммером известив о готовности к стрельбе. Третий выстрел – и он сможет нагнать Магнебода, ведущего его рыцарское знамя, чтобы успеть занять в нем должное положение. Он должен находиться на острие копья, чтобы быть первым, кто шагнет в пролом крепостной стены, чтобы никто потом не мог сказать, будто маркграф Туринский укрывался где-то в тылу, когда его рыцари выжигали оплот ереси!..