Джефф Грабб - Кара

Ваго посмотрела на Рина и моргнула, ее глаза увеличились под информационными очками. Она посмотрела на Мандера, как будто ожидая, что он закроет наручники наглому подчиненному за то, что он говорит вне очереди. Когда старший джедай этого не сделал, она фыркнула и пробормотала ответ по-хаттски, а дроид переводил.

«Он работал через наших агентов, и я полагаю, что он встречался с обоими отродьями Попары в то или иное время. Он никогда не встречал нежного и мудрого Попара, если вы к этому прислушиваетесь. Как я уже сказал, он был довольно эффективен». Затем она вернулась к тому, что у нее было на ее датападе, команда Pale Nikto гудела на своих родных языках, когда земля уходила под ними. Эдди молчал, рассматривая все вокруг. Рин и Мандер смотрели, как небо темнеет за смотровыми окнами, а усеянный могилами горизонт превращается в планетарную кривую.

По краю изгиба виднелась искра, которая увеличивалась по мере того, как они приближались из одинокого светового луча к форме кинжала убриккской космической яхты. Длинный заостренный нос врезался, как лезвие ножа, среди звезд, а навигационные лонжероны крепили четыре задних двигателя. Это был аппарат с воздушным дыханием, и он мог приземлиться на планете, если Попара Анджилиак когда-нибудь соизволит положить себе под живот обычную грязь. Несмотря на это, корабль был полирован до отражающего блеска.

Мандер не сомневался, что по всей длине носовой части спрятано по крайней мере полдюжины турбо-бластеров, и что шаттл отслеживался в перекрестии прицела яхты, когда они приближались.

Ваго отключила датапад и поправила очки. «Имру Отмиан», — сказала она, а затем перевела на базовый язык: « Странствующий чужеземец». Затем она выкрикнула приказ по-хаттски, и шаттл прижался к брюху яхты. Шипение тюленей подтвердило стыковку, и Ваго повел группу к лифтовой трубе, зеленый дроид суетился среди Пале Никто позади них, готовя груз к переброске.

Сама лифтовая труба была роскошной, с зеркальными стенами, мозаичными хрустальными полами и дверными створками из мускусного дерева. Ваго казалась в высшей степени незаинтересованной ни своим окружением, ни своими товарищами. Дверь с шипением остановилась и распахнулась.

Из люка открылась неповоротливая форма вуки, который пробрался в трубу, не дожидаясь, пока остальные уйдут. Рин и Мандер отступили, но Эдди держался на месте, и вуки подскочил, возвышаясь над меньшим ботаном. Два взгляда встретились, и в течение этого долгого момента казалось, что вуки нападет. Мандер почувствовал запах алкоголя в дыхании вуки и понял, что именно поэтому они принесли еще пива из Кашиика. Наконец, ботан отступил и позволил вуки бродить подальше от хатта. Со своей стороны, Ваго проскользнула мимо пьяного вуки и повела остальных по коридору.

«Один из спутников молодого Зонноса», — сказала она без дальнейших объяснений, откусывая слова на хаттском. «На борту будут и другие».

В конце коридора была еще одна большая дверь из мускусного дерева, на этот раз с серебряной оправой. Еще один зеленый 3PO-блок, на этот раз немного более помятый и потрепанный, стоял у двери. По-видимому, подумал Мандер, она вовремя не ускользнула от вуки.

«Объявите нас», — сказал Ваго по-хаттски, и протокольный дроид обратил внимание и взялся рукой за замок, люк бесшумно поднялся наружу. На базовом языке дроид прохрипел: «Его самый могущественный и могущественный лорд, его самый мудрый и щедрый хозяин, его самый понимающий и вдумчивый лидер, Попара Анджилиак, Попара Хатт».

В комнате было темно, как предпочитают Хатты, и пахло дымом и слегка испорченным мясом. Сама комната была размером с хатта, с тремя большими нишами вдоль других стен. Все трое были роскошно обставлены роскошными гобеленами и толстыми подушками. Мандер вкратце заметил, что тот, что слева от них, был пуст, но тот, что справа, держал большого молодого хатта, смеющегося с тремя вуки. Были разбросаны пустые бочонки и использованные хокуумные трубки. Но у него было мало времени, чтобы осознать это, потому что Попара Хатт занимал центральную нишу.

Мандер знал, что Попара стар — девять веков, если диски с данными были правильными, — и обладал лукавством человека, которому каждый год приходилось бороться, чтобы выжить. Хатты постоянно росли на протяжении всей своей жизни, а Попара был огромен, его тело было испещрено серыми пятнами и старыми побелевшими шрамами от более ранних конфликтов. Однако его глаза сияли, как утро на Явине 4. Три зеленых тви'лекских женщины в длинных прозрачных одеждах промокнули его ароматными губками, и одна из них вырвалась из своего служения, когда массивный хатт издал низкий звук., почти звериное рычание.