Егор Бекесов - Тропик Козерога

Верный своему долгу и отчизне Мессеир Крейтон».

Человек в плаще отложил записку и положил пистолет рядом с ней, опершись о край стола руками, он посмотрел куда-то вдаль. Его лицо уже перекашивала злоба, чтобы успокоиться, он три раза глубоко вздохнул и, опустив взгляд, произнёс одними губами: «Поздно».

Вдруг он разразился страшным кашлем, согнулся в три погибели, едва не падая на пол, перенеся свой вес на одну руку, которой он опёрся о край стола, вторую он держал около рта. Выпрямившись, он увидел своё отражение в трюмо, стоявшем в дальнем углу комнаты, перевёл взгляд на руку, испачканную в липкой кровяной жижице, и, вновь посмотрев в зеркало, улыбнулся сам себе измождённой озлобленной улыбкой, одной рукой взяв пистолет. Времени у него оставалось мало, но этого должно было хватить, чтобы исправить самую страшную ошибку в его жизни.

Он быстрым шагом шёл в полумраке по маленькой улочке, недалеко от городского центра, вдыхая холодный ночной воздух. Идя через весь город, он не отважился появляться на центральных улицах, опасаясь милицейских патрулей. Он не был ни вором, ни убийцей и едва ли где за ним числилось мелкое хулиганство, обычный юноша, ученик старших классов Василий Кистенёв, чьё единственное преступление было в том, что он вышел на улицу после одиннадцати часов.

Постепенно, по мере того как хмельной туман в голове рассеивался, юношу всё настойчивее преследовала простая мысль: какого чёрта он пошёл пешком. Теперь уже Василий понимал, что заплатить какую-то сотню таксисту было бы куда лучше, чем пробираться по улицам, шарахаясь от каждой тени, при этом немало рискуя попасть в руки к полиции, и это сейчас, когда он находится не в самом трезвом состоянии. Последствия этого он не хотел себе даже представлять.

Он уже подходил к своему дому и нырнул в проход между двумя высокими красными девятиэтажными зданиями, оказавшись во дворе. По краям заасфальтированной дороги, проходившей вдоль дома, как всегда было полно припаркованных машин. По другую сторону от здания располагался пустой двор, с несколькими недавно поставленными детскими каруселями, смотревшимися как-то угрюмо в ночном полумраке. А дальше темнели кусты и густые заросли высокой травы, обозначая ближний край оврага.

И когда до двери подъезда оставалось каких-то полсотни шагов, он услышал из-за спины резкий окрик, тот самый, который так боится услышать каждый, идя по ночному городу:

— Эй пацан, слышь, притормози-ка.

Василий остановился, медленно повернул голову. Тело тут же сковал страх, сердце начинало стучать всё быстрее, а туман в голове развеялся моментально. Со стороны двора к нему быстро приближалась группа из четверых парней не самой интеллигентной внешности, троим было лет по семнадцать, четвёртому возможно чуть побольше, он-то похоже и был их вожаком. Они один за другим лихо перемахнули через ограду детской площадки и веером разошлись по заасфальтированной дорожке, словно хотели окружить свою жертву.

— За шмот поясни, — произнёс главный, надменно-ироничным голосом и среди его товарищей пронёсся смешок.

Вместо того, чтобы ответить, Вася быстро прикрыл правой рукой патч на рукаве, хотя прекрасно понимал, что они просто издеваются над ним, якобы найдя повод. Он пустым взглядом посмотрел на главаря противников, словно ни черта не понимал, кто перед ним и чего они добиваются. Затем он осуществил единственный из приемлемых, как ему казалось, вариантов поведения в подобной ситуации: он бросился наутёк.

Кистенёва нельзя было назвать хорошим бегуном, но при желании и хорошей мотивации он мог показывать весьма неплохие результаты, и это был как раз тот случай. Дверь его подъезда быстро осталась позади, а вскоре и весь дом, однако Василий не обратил на это внимания, впереди он уже видел громоздкое жилое здание, стоящее углом, и тёмный силуэт трансформаторной будки, около которой дорожка сворачивала в сторону оврага и проходила чуть в стороне под аркой.

Он не знал, догоняет ли его погоня или наоборот отстаёт, оборачиваться было слишком рискованно, но по какому-то почти физическому чувству на спине точно понимал, что так просто его не оставили. Дыхание уже начинало сбиваться, в правом боку появилась сильная режущая боль, он чувствовал, что слишком резко начал и долго в таком темпе бежать не сможет.