Георгий Бекесов - Антитерра

Солнце медленно снижалось над заснеженным городом. На его окраине, чуть в стороне от жмущихся друг к другу домов с облезлыми фасадами, своим видом более напоминающими бараки, играла в снежки группа мальчишек.

Один из них – герой нашего рассказа, Адриан Валенрод. Ему пока только десять лет, он ещё мечтает стать офицером воздушного флота северного королевства, как и его отец. Но, разумеется, его мечтам не суждено будет сбыться, иначе о нём не было бы смысла писать.

Пока он только играл в войну со своими друзьями. Он не обращал внимания ни на пятнадцатиградусный мороз, ни на забившийся за шиворот снег. Он бегал, обкидывал «врага» снегом, как вдруг кто-то схватил его сзади, сбил с ног и вместе с ним кубарем полетел вниз под горку к проходившей внизу дороге, ведущей в город.

Напавшим оказался Саша, его друг из соседнего дома. Весело смеясь, ребята поднялись, отряхнулись. Но Александр вдруг остановился, перестал смеяться, испуганно глядя вдаль. Адриан повернулся: по дороге по направлению к городу двигалась танковая колонна из десяти – двенадцати машин со знаками королевской армии на бортах. Антенны генераторов были приведены в боевое положение, на броне сидели солдаты в кое-как залатанных шинелях, более похожих на лохмотья. Один из них пристально посмотрел на стоявших у дороги мальчиков.

Сразу за танками угрюмо шла колонна солдат в таких же шинелях, они держали на плечах ручные генераторы.

Командир, что шёл впереди, на мгновение остановился и, обращаясь к ребятам, строгим, но почти отеческим голосом скомандовал: «Уходите, расходитесь по домам, уходите, кому говорят!»

Мальчики переглянулись, побежали по направлению к домам. Добежав до первого поворота, перешли на шаг, практически всю дорогу шли молча. Город как будто вымер, лишь пару раз им попались испуганные прохожие, спешившие домой. Около выхода на главную улицу, на перекрёстке, прямо перед центральной площадью, Адриан с Александром наткнулись на заслон, стоявший посреди улицы танк с развёрнутой антенной и несколько бойцов. Старший из солдат вышел вперёд и, махнув рукой, строго прокричал: «Куда идёте, быстро разворачивайтесь и марш отсюда!»

Пришлось делать крюк через весь город, домой Адриан вернулся уже за полночь. Мать была вся в слезах, отец сидел на кухне в распахнутом кителе, на который были надеты все его награды. На столе стояла выпитая наполовину бутылка водки и рюмка. Заметив сына, он встал, подошёл к Адриану, опустился на одно колено и, положив руки ему на плечи, произнёс:

– Запомни, Адриан, в этом мире ты ни справедливости, ни закона не найдёшь. Можешь убивать, красть, лгать, но только одно запомни: никогда не предавай, ибо нет в мире греха хуже предательства.

Ночью раздался выстрел. Отца не стало, как не стало и страны, которой он посвятил свою жизнь. Тогда Адриан Валенрод ещё не знал точно, что ждёт его в будущем, но был уверен: ничего хорошего в нём не будет.

Тёмный продолговатый силуэт воздушного корабля вынырнул из облаков. Со стороны лавразийский крейсер казался по-прежнему величественным, плывя в нескольких верстах над землёю, поддерживаемый невидимой, но должно быть крайне мощной силой. На нём не было внешних повреждений, ни один человек не оживлял палубу, оставляя только ветер завывать в причудливом нагромождении форм надстройки, снуя меж разбросанными вдоль бортов башнями с лучевыми орудиями. И снаружи, только прислушавшись можно было заметить как гулкие звуки доносились изнутри, из того ада что царил в тесноте и полумраке внутренних помещений.

Им ненадолго удалось оторваться от своих преследователей, что теперь находились от них в нескольких километрах, скрытых огромными комьями, похожих на вату, белых облаков. То был небольшой старый корабль союза пацифиды, который должен был стать лёгкой добычей для лавразийцев, но неожиданно показал зубы. Палубная авиация противника практически сразу выбила инфразвуком большую часть орудийных расчетов крейсера, оставив артиллерию без прислуги. Недавно пущенный воздух, вооружённый по последнему слову техники корабль теперь был практически беззащитен. В на полутёмных палубах, где неверный свет был готов вот-вот погаснуть сотни людей мельтешили, по узким коридорам, раненых с обожженной лучами кожей, в чьих слабых голосах уже казалось можно было услышать мольбы о скорой смерти, тащили на плащах и просто кусках ткани, и складывали везде, где только можно когда в лазарете уже не хватало ни коек ни носилок. И многоголосые крики сливались в один прерывистый гул, на фоне которого выделись лишь свистки и отчаянные корабельных офицеров пытавшихся хоть как-то избежать паники, образ которой всё отчётливее надвигался над экипажем.