Анатолий Матвиенко - Де Бюсси [litres]

– Я сам себя спрашиваю, пан де Бюсси, и не нахожу ответа. Не скрою, мы поддерживали Габсбургов. Но, коль Хенрик Валезы коронован, мы признаем его посполитым монархом. Возможно, наше нежелание продолжать борьбу кого-то очень расстроило. Поэтому нам нужен заслуживающий доверия благородный человек из французской свиты, чтоб присутствовал при расследовании и подтвердил беспристрастность выводов. Мерзавец должен быть казнен! – он поправил возмущенно взъерошенный пшеничный ус с кристалликами льда от дыхания и продолжил: – Если Эльжбета погибла, на Радзивиллов пал позор ее смерти. Не защитили, не уберегли, несмотря на обещанное покровительство. А еще в галерее на втором этаже была бесценная коллекция картин, портретов моих предков.

Я счел за лучшее не тыкать в нос пану, что жизнь молодой и прекрасной женщины для Сиротки получилась сопоставимой по цене с несколькими кусками холста…

– Наслышан, что вы удерживали ее, намереваясь использовать в своих целях? Сколько же их семья должна вашей?

Серо-стальные глаза маршалка вспыхнули гневом.

– Желаете оскорбить меня? Моя сабля всегда при мне!

– Ничуть. Коль я приглашен для расследования – выясняю все обстоятельства.

– Заверяю вас, де Бюсси, мои отношения с семьей вдовы Чарторыйской не имеют ни малейшего касательства к поджогу. Вы удовлетворены?

– Я получу удовлетворение, только когда злоумышленники будут изобличены и наказаны.

Раздраженно препираясь с Сироткой, я оглядел горящий дом и соседний, через который проник в магнатское гнездо. Повторить? Явиться снова непрошеным, но теперь уже нужным?

Сквозь шум пламени послышался грохот. Часть кровли соскользнула вниз, на мостовую, люди разбежались, спасаясь от черепичных осколков. Поздно изображать героя-пожарника, огонь фонтаном вылетел из новой дыры; руку на отсечение – внутри дома не осталось никого живого.

На борьбу с пожаром собралась, наверно, добрая половина Кракова. Я велел двум своим гвардейцам затесаться среди городских обывателей и выяснить, кто был здесь перед пожаром, кого видел, не заметил ли чего подозрительного… Сам получил возможность вмешаться в события, только когда дом прогорел, перекрытия рухнули, и в свете зарождающегося зимнего утра слуги выложили на влажном снегу останки четырех тел, извлеченных из-под обуглившихся балок.

Эльжбета!

Сердце сжалось от немыслимой, непередаваемой тоски… Можно сколь угодно хорохориться в жизни, убеждать себя, что трудности и невзгоды временные, лучшее впереди, пока не сталкиваешься со смертью.

Смерть – не временная, она навсегда. К лучшему уже ничего никогда не изменится. Никогда не увижу эти огромные лучистые глаза, не прикоснусь к изящным пальчикам губами, не услышу аромат ее темных волос… Никогда!

– Да, это она, – подтвердил Сиротка. – Платье – точно ее. Прими Господь душу новопреставленной!

Крохотное тело, съежившееся от адского жара, хранило на себе лоскуты темно-синей ткани. Уцелели и обручи верхней юбки – такие носят только светские дамы.

Лица практически нет, обгоревшие губы обнажили страшный оскал…

Я, видевший в двух мирах много войн и много трупов, отшатнулся, когда Чеховский присел на корточки около покойницы и без малейшего смущения засунул нож ей в рот! Игнорируя возмущенный возглас Радзивилла, эскулап безапелляционно заключил:

– Это не Чарторыйская, панове. Слышал, та дама была молода и благородна, у этой гнилые зубы какой-нибудь прачки лет сорока.

Не веря своим ушам, я сам упал на колени у трупа, чтобы убедиться в правоте Чеховского. В посмертном оскале женщины верхний передний зуб был сломан до корня, остальные – коричневые, щербатые. Краем глаза заметил, как крестятся поляки – наши манипуляции они сочли глумлением над телом, созданным по образу и подобию Божьему…

Плевать! Пусть думают себе что хотят! Эльжбета – жива!!!

Но где она? Выходит, что поджог и четыре трупа с облачением женских останков в платье дворянки – лишь инсценировка, чтобы скрыть исчезновение Чарторыйской! И какое это исчезновение – побег или похищение? Во всяком случае – перед нами следы еще одного заговора, который только предстоит распутать.

Если молодая женщина в опасности большей, чем пребывала у Радзивиллов, я непременно обязан ее найти и спасти!

Первую ниточку нашли мои сыщики, Жак притянул угрюмого мещанина в грубой кожаной куртке, по уши заляпанного сажей. Тот подтвердил, что перед пожаром видел карету в сопровождении двух всадников, отъехавшую к северным воротам.