Юлия Андреева - Геймер, тетралогия в одном томе

— Могу ли я хотя бы пойти к вашей уважаемой матушке, чтобы доложить о происходящем ей? — Самурай был явно озадачен отсутствием желания спасти себя. — Приказ, конечно, отдан, но формально он отдан не главой рода. Еще можно бороться, — попробовал он убедить Минору.

— Если бы заместитель вашего господина приказал вам совершить самоубийство, вы сделали бы это? — Лежа спиной к собеседнику, Минору было проще скрыть свои чувства.

— Конечно. — Самурай-христианин размашисто перекрестился, но это движение осталось незамеченным Минору.

— Отец говорил, что Христос не одобряет самоубийства.

— А мой отец говорит, что мы сначала японцы, а потом христиане, — высокомерно изрек самурай. — Мы молимся в католических соборах, мы исповедуемся и носим крест. Но при этом мы ничем не отличаемся от остальных верноподданных нашего императора и нашего сегуна.

— Отец еще говорил, что христианство не разрешает иметь наложниц и любовниц, что христиане не спят с мальчиками, что…

— Наш священник тоже говорил все это, но он еще добавлял, что никто и даже он сам не святы. Все мы грешим. И они грешат… — Он запнулся. — Так я, того, схожу к Фудзико-сан, или?..

— Спокойной ночи. — Минору не хотелось оставаться в одиночестве, но столь спокойно, чинно и благородно отпуская слугу, он был почти счастлив уже из-за того, что сумел в такой тяжелой ситуации сохранить свое лицо.

— Но не все так просто в традиционных садах, как это кажется на первый взгляд, мало расчистить место, разложить камни, насыпать горки, провести живописные ручейки или вырыть пруд. Все это, конечно же, будет красиво и достойно восхищения соседей, но не стоит забывать, что хороший сад строился как храм, в котором не безразлично, с какой стороны света делать дверь и где размещать алтарь. — Настоятель помог Осибе перебраться через ручеек, а затем бережно взял на руки Юкки. При этом казалось, что он обнимает не ребенка, а драгоценную вазу эпохи Минь, что некогда держал в руках сам основатель династии легендарный Хонг-Ву. От монаха исходила такая нежность, что на какое-то время Осибе показалось, что эта энергия почти что материальна. Маленькая Юкки была словно укутана розовым облаком нежности. Ее глаза смотрели в глаза старого монаха с удивлением и любовью. Впрочем, это впечатление было обманчивым, девочка по-прежнему не видела и не слышала ничего вокруг себя.

— Самое древнее руководство по садово-парковой архитектуре Японии, известное нам, датируется одиннадцатым веком, — продолжил Дзагару-сан, поставив Юкки на землю и ласково погладив ее по щеке. — Его автор Татибана-но Тосицуна писал: «Чтобы обеспечить благополучие, вода должна протекать с востока, проходить под полом дома и уходить на юго-запад. Тогда воды Голубого Дракона смоют всех злых духов с дома и сада и унесут их к Белому Тигру». — Он показал в сторону домика, возле которого стояли два самурая, которые вежливо приветствовали настоятеля. — Для построения сада камней особо учитывалось месторасположение и включение его в общий ландшафт. Ведь сад должен был отражать картину мира, где камни символизировали горы, препятствующие нашествию злых духов. — Настоятель опустился на корточки перед Юкки, глаза его при этом светились задором. — Посмотрите, Юкки-тян, какие славные у нас тут горы, а вы — прекрасная волшебница, богиня, которая летает над этими горами. — Он простер руку в сторону небольшого овального озера. — Это великий океан, а извилистые ручейки — реки. Когда мы с сестрой были маленькими, мы играли в точно таком же саду, наш отец заказал мастеру скопировать этот сад. Мы играли в куклы, у нас были куклы императора и императрицы, придворных дам и самураев. — Говоря это, настоятель держал тоненькую ладошку Юкки в своих темных, шершавых руках. Его глаза, казалось, могли пронзить самое существо девочки до дна, высвечивая, выжигая притаившуюся в уголках ее души тьму.

Осиба напряглась, ожидая неизбежного чуда, но снова ничего не произошло.

Мимо них по ручейку с трудом протискивалась на мелководье крупная серая рыбина. Она отчаянно загребала по дну плавниками, как безногий инвалид костылями, пытаясь перетащить через опасное место свое объемное тело.