Дмитрий Заваров - Системная ошибка

– Хорошо, что тут темно, – обернулся я к ней.

– Почему?

– Меньше увидишь. Нам надо пройти по коридору до седьмой лаборатории, потом будет выход на другую лестницу.

– Ты что, здесь был? – удивилась Полина.

– Умозрительно, – подвернулось подходящее слово. – Держись за меня. И лучше закрой глаза.

Я шагнул в темный коридор, почувствовав, как повторившая движение Полина крепко вцепилась свободной рукой в мою куртку. Под ногами захрустели разбитые потолочные панели: практически все они были сброшены на пол, сверху остался один металлический каркас, за которым просматривались перепутанные кишки труб и воздуховодов.

Зрение привыкло к темноте, и я разглядел на штукатурке многочисленные пулевые отметины. Слева в стене внезапно открылся черный проем – вход в одну из лабораторий. Груда белых осколков – все, что осталось от бронестекла двери. Вонь горелой проводки перебивалась здесь сладковато-кислым запахом физраствора.

Я не удержался, заглянул внутрь: в глубине помещения еле тлела зеленоватой подсветкой трехметровая прозрачная колба автоклава. Полина что-то пискнула: в жидкости плавал эмбрион размером с крупную собаку. Мощные когтистые ноги, две почти человеческие руки и огромная голова, чем-то напоминающая голову павиана, – химера.

Я дернул девушку дальше, пока она не заметила у порога армейский сапог с торчащим из шнурованного голенища обломком кости.

Мы снова пошли по коридору, спотыкаясь о мусор. Кое-где пол был залит кровью, но пока еще довольно скудно. Понятно: попытались локализовать угрозу, но основная задача – держать оборону минус девятого уровня.

По мере движения дышать становилось все труднее. Вентиляция не работала, и гарь, смешанная с испарениями разбитых реактивов, висела в воздухе почти осязаемо. Глаза щипало, из горла рвался кашель.

– Далеко еще? – просипела Полина. – Так ведь и не дойдем, угорим.

– Сейчас попроще будет.

Сквозь слезы я заметил, что впереди обозначился красный световой прямоугольник – конец коридора. Мы ускорили шаг и почти на ощупь выбрались в широкий зал, освещенный несколькими аварийными лампами под высоким потолком. Из багрового полумрака сверху тихо сыпалась водяная пыль: система пожаротушения работала на последнем издыхании. Я подставил горящее лицо под брызги – помогло. Полина последовала моему примеру, умылась ладонями, протерла глаза и осмотрелась. А потом завизжала во весь голос.

Всегда считал, что антураж в фильмах ужасов – жесткое издевательство над здравым смыслом. Но теперь вынужден был признать, что декораторы Голливуда прекрасно разбирались в вопросе, даже с кровавыми кляксами на стенах угадали. Правда, в этом адском освещении кровь выглядела почти черной.

Полукруглое помещение с рядами кресел и большим полотном экрана на стене до недавнего времени служило чем-то типа зала для презентаций. Сейчас вся мебель была переломана и валялась на полу вперемешку с человеческими телами. Запах стоял соответствующий – как на бойне. И я, признаться, предпочел бы ему ту горелую смесь из коридора.

Прямо перед нами распластался боец с распоротым животом и оторванной нижней челюстью, именно его и заметила Полина, когда промыла глаза. А дальше лежали еще двое… или один, разорванный пополам. Рядом с ними из-под расщепленной столешницы торчала бледно-розовая когтистая лапа. Неужели умудрились завалить? Хотя, судя по отсутствию волосяного покрова, Медбрат освободил и недосформированных особей, с этими, конечно, разобраться проще. Дальше виднелись еще трупы, но уже нечетко… Человек двадцать тут полегло. А со стороны Медбрата всего одна химера и два Сторожа. Но эти-то, скорее всего, скоро очухаются – добить их не успели, отступили. Так, а тут у нас что…

Я отвесил Полине подзатыльник – и она резко оборвала визг, как будто рубильник опустила. Сама виновата, надо было зажмуриться, как я велел. Но ругаться не стал – девушку и без того жалко: стоит, обронив автомат, с прижатыми ко рту кулаками. Терпи, недолго уже.

Покрутив головой, как детектором, обнаружил, что привлекло внимание. У самой стены за перевернутым креслом виднелись ноги. И я чувствовал, что хозяин ног еще жив.

– Стой здесь! – приказал Полине.

Лавируя между телами и обломками мебели, подошел, откинул кресло и обнаружил человека в залитом кровью камуфляже. Бледное лицо перекрывал кровоподтек на всю щеку. Я узнал его – Сашка Волынский из второй роты. Несмотря на внешний вид, ничего серьезного: порезы, два перелома – жить будет.