Бенедикт Джэка: Жертва

В общем, барышня являлась обладательницей яркой наружности, но благодаря скромным манерам всегда оставалась в тени.

Лона же являлась полной противоположностью Анны. Она среднего роста, с вьющимися темно-русыми волосами, забранными в два хвостика. Черты лица она унаследовала от отца-итальянца, а внешнюю невозмутимость – от матери-англичанки. Лона будет своей в любой компании, если пожелает к ней примкнуть, чего, правда, никогда не происходит.

Надо сказать, что раньше Лона всегда выглядела отрешенной, но в последнее время несколько оживилась и стала более открытой.

Услышав совет Анны, Лона улыбнулась.

– Напрасно ты беспокоишься.

– Я не хочу, чтобы у тебя из-за меня были проблемы.

– Ничего, как-нибудь справлюсь, – пожала плечами Лона.

Я подошел к девушкам.

– Здравствуйте, мистер Верус, – тут же поприветствовала меня Анна…

– Он терпеть не может, когда к нему так обращаются, – не поднимая взгляда, сказала Лона. – Зови его просто Алексом.

Похоже, Анна искренне удивилась.

– Надо же!

Я было собрался ответить, но в зале раздался громкий возглас:

– Анна!

Оглянувшись, я обнаружил, что парень-сикх хмуро наблюдает за нами. Он кивнул, подзывая Анну к себе.

– Прошу прощения, – произнесла та. – Я отлучусь на минутку?

Я проводил ее взглядом.

– Очень вежливая, ты не находишь? – сказал я Лоне.

– Она всегда такая, – рассеянно вымолвила Лона. – Слушай, помоги мне. Я понятия не имею, как этим пользоваться.

Парень-сикх вполголоса напутствовал Анну, размахивая руками, будто мельница. Он отвернулся от меня и показался мне взвинченным.

Я уставился на него, затем тряхнул головой и обратился к Лоне:

– Поехали! Чему вас обучил Лайл?

– В основном тому, как кланяться и сыпать комплиментами.

– Значит, ровным счетом ничему. – Я посмотрел на гигантские камертоны, стоящие в зале. – Эти керамические штуковины являются азимутальными фокальными объектами для дуэлей. Активированные, они окружают конверсионным полем человека, на которого нацелены. Конверсионное поле перехватывает любую постороннюю магическую энергию, которая пытается проникнуть извне, и преобразует ее в свет. По сути дела, поле представляет собой щит, действующий в широком спектре. Если дуэлянт поражает своего соперника магическим ударом, происходит яркая вспышка, и больше ничего. Такие вспышки используются для ведения счета поединка. Одна вспышка – одно очко.

– Ясно, – сказала Лона.

– Это касается обороны. Однако некоторые маги не могут наносить прямые удары. – Я указал на стол. – И вот тогда надо использовать магические объекты. Они выступают в роли проводников. Через них дуэлянт направляет свою магическую энергию. Но нельзя забывать и о конверсионном поле, потому что оно запросто отразит удар противника.

Мы разговаривали, стоя возле длинного стола, на котором лежало учебное оружие. Выбор был небольшой: все выглядело обшарпанным, поношенным: у себя в магазине я подобные предметы продавал бы с крупной скидкой. Поколебавшись, Лона выбрала меч, вырезанный из светлого дерева. Как только она к нему прикоснулась, серебристый туман ее проклятия перетек на меч, впитываясь в древесину.

Лона – адепт. А они в нашей пирамиде стоят чуть ниже магов. В принципе, их можно считать магами, способными налагать одно-единственное заклинание. Это вовсе не означает, что адепты слабые, – напротив, поскольку они проводят столько времени, отрабатывая и оттачивая свое умение, они добиваются совершенства, – но, в отличие от магов, они являются «узконаправленными специалистами».

От прочих адептов Лона отличается тем, что ее магия – весьма специфическая, причем особого толка: ведь ее дар, по сути, – родовое проклятие, передающееся по женской линии от матери к дочери. Лоне проклятие приносит везение, а окружающим – различные несчастья, которые могут проявляться как угодно, начиная с безобидного пореза и заканчивая ударом молнии.

Все зависит от того, насколько осторожна сама хозяйка и насколько близко вы к ней подошли.

Обычно родовое проклятие «нависает» над человеком, преследуя до самой смерти, но в данном случае произошло нечто неслыханное. Проклятие срослось с Лоной, переплелось с ней столь тесно, что удалить его стало невозможно, и Лоне пришлось с этим как-то смириться и жить дальше. Но даже если проклятие и стало частью естества Лоны, то опускать руки, конечно, не стоило. И вообще, подобные хитросплетения оказались даже полезны, к примеру, Лона начала учиться управлять своим проклятием.