Филип Рив - Надвинувшаяся тьма

– Что делать?

Пеннироял тоже перепугался насмерть.

– Врача! Нужно показать его врачу!

– Незачем, – еле слышно отозвался Том.

Самая сильная боль прошла, оставив его бледным и напуганным. Лицо в свете разгорающегося пожара блестело от пота.

– В Перипатетиаполисе я был у врача. Он сказал, что это безнадежно…

– Ох!.. – Эстер заплакала.

– Великий Поскитт! – завопил Пеннироял. – Если бы это был стоящий врач, вряд ли он работал бы в таком захудалом городишке, как Перипатетиаполис! Спокойно, мы найдем лучших лекарей, каких только могут обеспечить деньги и слава! Том, я не дам тебе умереть. Вы с Эстер – единственные свидетели, которые могут подтвердить, что я убил Сталкера Фанг! Вот погодите, когда мир узнает об этом, я снова возглавлю список бестселлеров, оглянуться не успеете! Давайте сюда ключ. У Тома не хватит сил перейти через плотину. Я приведу яхту в сад.

Эстер грозно насупилась.

– Ладно, ладно, – сказал Пеннироял. – Ступай ты за яхтой, а я побуду с Томом.

– Эт, пожалуйста, не уходи, – слабым голосом попросил Том.

Эстер протянула ключ Пеннироялу.

Он сказал:

– Том, держись! Я мигом! Только, может, вам лучше подождать снаружи, а то дом горит.

Эстер осторожно потащила Тома по тлеющему полу и наконец выволокла его в прохладу сада. Шаги Пеннирояла прохрустели по плотине, и все затихло, только пламя трещало в доме. Отсветы пожара метались по саду, блестя на мерзлой траве и покрытых инеем ветвях деревьев. Эстер уложила Тома рядом с обледенелым фонтаном и, сняв пальто, подсунула ему под голову.

– Мы тебя отвезем в Батмунх-Гомпу, – пообещала она. – Энона тебя подлатает. Она блестящий хирург, спасла Тео. И меня, наверное. Ты у нее быстро поправишься.

Эстер обняла его лицо ладонями:

– Ты не умрешь! Не хочу больше с тобой расставаться, никогда. Я этого не вынесу. Все будет хорошо. Мы снова будем странствовать по птичьим дорогам…

– Смотри! – сказал Том.

Над горами появилась новая звезда. Она ярко светилась и как будто росла. Том кое-как встал и отошел на несколько шагов от фонтана, чтобы лучше видеть.

– Том, осторожней… Что это?

Он оглянулся с сияющими глазами:

– Это ОДИН! Кажется, он… взорвался! Вот что она сделала, перед тем как явился Пеннироял. Она приказала ОДИНу уничтожить себя…

Новая звезда замерцала, как елочное украшение на Рождество Квирка, и начала тускнеть. В тот же миг крыша дома с грохотом обвалилась, взметнув тучу искр, а в бок Тома впилось острие боли, намного хуже, чем прежде. Падая, он уже знал, что это конец.

Эстер бросилась к нему, обхватила руками. Он слышал, как она кричит, срывая горло:

– Пеннироял! Пеннироял!

Как только Пеннироял приблизился к причалу, из сосновой рощицы ему навстречу вышел мальчишка. Даже здесь по земле перебегали отсветы пожара на острове. Серебристая оболочка воздушной яхты весело подмигивала оранжевыми бликами. Пеннироял на бегу замахал ключом:

– Можешь больше ничего не бояться, юный Селедочный Паштет! Я разделался с твоим Сталкером! Всего-то и надо было немного старого доброго боевого духа.

Он отпер гондолу и забрался внутрь. Мальчишка полез за ним. Яхта оказалась модели «Серапис-Бим» – очень похожа на ту, что была у Пеннирояла в Брайтоне. Он втиснулся в кресло пилота и быстро нашел скважину для ключа под главным штурвалом. На панели управления одна за другой загорелись лампочки. Баки с топливом и подъемным газом были наполовину заполнены, и двигатели, хоть и не с первой попытки, завелись.

– Я только заберу своих молодых друзей, – сказал Пеннироял.

После всего, что они пережили вместе, он в самом деле считал Тома и Эстер своими друзьями. Товарищами. Он во что бы то ни стало решил спасти Тома.

– Нет, – холодно произнес у него за спиной Селедка.

– Э? Все хорошо, дитя! Опасность миновала…

– Отправляемся.

Селедка протянул руку через плечо Пеннирояла и прижал ему к горлу его же собственный карманный нож.

– Они меня бросили, – сказал Селедка.

Эстер в саду услышала шум двигателей.

– Том, он летит за нами, дирижабль сюда летит!

Том расслышал только слово «дирижабль». Боль и все другие чувства куда-то ушли, и он снова увидел разноцветные воздушные корабли, что поднялись над Солтхуком в тот давний день, когда Лондон его съел.

Яхта зависла над садом. Ветер, поднятый моторами, растрепал волосы Эстер и раздул пламя горящего дома – оно взревело, точно в доменной печи. Эстер подняла голову. Из окна гондолы на нее смотрел Селедка. Она узнала это выражение – торжественное и победное одновременно, и ей стало его жаль. Какой долгий путь он проделал и сколько, должно быть, перенес ради своей мести… Он отвернулся, что-то крикнул Пеннироялу, яхта поднялась выше и по широкой дуге направилась к горам. Гул моторов затих вдали.