Роберт Хайнлайн - «Магия, инкорпорейтед». Дорога Доблести

— Я боялся.

— Да у тебя не было времени бояться. Так и было запланировано. Наш единственный шанс на успех заключался в невероятной быстроте и полной неожиданности действий. Но я-то знал ! Сынок, когда ты предложил нам ждать там, в Башне, а сам ушел и не вернулся, я так испугался, что уже ни о чем не мог даже сожалеть.

Намеченный рейд прошел так, как я это изложил выше. Или почти так, поскольку я видел лишь то, что воспринимал мой разум, а вовсе не то, что было на самом деле. Я имею в виду «магию». Сколько раз дикари называли магией то, что для цивилизованного человека было делом обычным, но чего дикари понять не могли? И как часто какая-нибудь этикетка, вроде слова «телевидение», вполне устраивала «культурного» дикаря (и он с удовольствием крутил ручки), хотя для этого явления «магия» — самое подходящее определение?

Впрочем, Стар на этом слове никогда не настаивала. Просто не возражала, когда на нем настаивал я.

Но я бы огорчился, окажись все увиденное мною чем-то, что «Вестерн электрик» будет выпускать, когда Лаборатория Белла преодолеет все технические затруднения. Должна же где-то существовать магия, хотя бы для поддержания интереса к жизни!

О, конечно, на время первого перемещения между мирами меня погрузили в сон, чтобы уберечь беднягу-дикаря от психического потрясения. Да и «черные гробы» вовсе не переносились с нами — это было постгипнотическое внушение, сделанное экспертом — моей собственной женой.

А говорил ли я, что случилось с мерзавцами? Ничего. Их Врата уничтожили — изолировали планету до тех пор, пока они не научатся строить межзвездные корабли. Это вполне в духе свободных нравов Империи. Ее Мудрость никогда не таит зла.

Центр — дивная планета земного типа, но без свойственных Земле недостатков. За многие тысячелетия ее перекроили и превратили в Страну чудес. Пустыни, снега, джунгли — все это сохраняется для развлечений, а наводнения и прочие стихийные бедствия при помощи техники и науки изъяты из обращения.

Население для планеты таких размеров (а она с Марс, но имеет океаны) значительное, но не чрезмерное. Сила тяжести почти земная (гравитационная постоянная чуть выше, насколько я понял). Около половины населения — приезжие, поскольку красоты и уникальные культурные богатства делают ее раем для туристов. О комфорте приезжающих заботятся, как в Швейцарии, но с применением неведомых на Земле технологий.

У нас со Стар было около дюжины резиденций в разных местах планеты (и бессчетное множество в других вселенных) — от дворцов до крохотной рыбачьей избушки, где Стар сама готовила нам еду. Но главным образом мы жили в апартаментах, расположенных в искусственной горе, вмещавшей Яйцо и обслуживающий его персонал. К нашим апартаментам примыкали холлы, конференц-залы, секретариат и тому подобное. Если у Стар возникало желание поработать, ей было удобно иметь это все под рукой. Но у многочисленных послов звездных систем и даже путешествующих императоров с сотен планет шансы быть приглашенными в наше частное жилище были не выше, чем у бродяги, постучавшегося в заднюю дверь особняка на Беверли-Хиллз, попасть в гостиную.

Однако, если Стар кто-нибудь нравился, она могла затащить его к нам на вечерок. Так, однажды она позвала крошечного симпатичного гномика с четырьмя руками и с привычкой сопровождать свою жестикуляцию отплясыванием чечетки. Стар никогда не устраивала официальных приемов и не считала себя обязанной появляться на публичных мероприятиях. Она не давала пресс-конференций, не произносила речей, не принимала депутаций герлскаутов, не участвовала в закладке зданий, не открывала Дней чего-то, не подписывала бумаг, не опровергала слухов и не делала многого из того, что делают у нас на Земле короли и прочие важные шишки и что так пожирает время.

Она консультировалась с отдельными лицами, иногда вызывая их из других вселенных, она получала отовсюду новости, организованные по системе, сложившейся за многие столетия. Благодаря этой системе она узнавала о проблемах, требующих ее внимания. Постоянно раздавались жалобы на то, что Империя игнорирует «жизненные интересы», — так оно и было, их Стар и впрямь игнорировала. Ее Мудрость выносила суждения лишь по тем вопросам, которые сама выбирала; вся Империя держалась на том принципе, что бóльшая часть проблем разрешится сама собой.

Мы часто бывали на приемах. Мы любили балы и вечеринки, и для Ее Мудрости и ее консорта их выбор был весьма обширен. Правила этикета состояли всего из одного пункта: Стар не принимала и не отдавала визитов, а показывалась в гостях, только когда ей хотелось, причем не терпела, если вокруг нее суетятся. Она круто изменила порядки, существовавшие в столичном обществе при ее предшественнике, в чьи времена этикет был строже, чем в Ватикане.