Оберон Ману - Пре-вращение

— По индивидуальной вибрации изменяемых тканей тела.

— Экранизация?

— Невозможна.

— Что будет, если паук не соприкоснётся с жертвой второй раз?

— Не знаю.

— Как определить, был ли первый контакт?!

— Я контролёр, а не изобретатель.

Эйджин посмотрел на часы, Рэй на Эйджина, Гай побелел.

— Гады! — закричал Гай. — На живых людях!

— Это новое оружие поможет выиграть войну. Когда речь идёт о благе всей Страны, отдельные судьбы не имеют значения. Польза дела — превыше всего.

— Мы собирались уходить, — нетерпеливо прервал молчание Оук.

— Да, — медленно ответил ему Эйджин, — Пойдёмте.

Рэй подхватил обессилевшего Гая с другой стороны и они молча прошли вслед за резидентом к лифту. На этот раз — к другому.

— Узнать бы, кто всё это придумал, — произнёс Гай безо всякого выражения, покорно следя взглядом за мелькающими в смотровом окне тенями.

— Могу сказать, — спокойно ответил Оук. — Гениальный изобретатель, работавший на благо Страны в одной из закрытых лабораторий. Исследовал мутации биомассы нашей Бездны.

— Да-да, — подтвердил он, встретив взгляд Рэя. — Бездна — зло. Это несомненно. Но раз уж эта естественная реторта возникла, то не воспользоваться открывшимися возможностями было бы преступно по отношению к государству.

Так вот, он исследовал возможности применения вновь образующихся форм м-м-м… в целях повышения обороноспособности Страны.

Однажды изобретатель вышел инкогнито погулять в простые люди и поразился тому, сколько вокруг веселья. Он, могущественный, один из великих, творящих судьбы этого мира, каждый день засыпал в страхе за стенами своего бункера, а простые смертные в открытом пространстве преступно по отношению к нему радовались жизни. Это унижало его внутреннее достоинство. Он придумал способ, как уравнять себя с ними. Для вашего утешения — он был съеден первым.

— Что будет с Городом? — спросил, не обращаясь ни к кому, Эйджин.

— Бездна уничтожает его. Чтобы локализовать бедствие, было решено сгруппировать энергетические спутники и направить энергию вместо приёмников на биомассу Бездны. Температура превысит триста тысяч градусов. Это гарантирует нераспространение заразы.

Гай заплакал.

— Где находится правительство?

— Как где? — удивился Оук. — На базе в Заливе, естественно. Как всегда.

Лифт щёлкнул и остановился.

— Там, наверху, сейчас находится правительственный корабль связи.

На этот раз Оук был предельно деловит.

— Четырёхместный, — дополнил его Рэй.

— Да, — кивнул Оук. — Но я умею водить эту модель.

Он вынул из кармана коробочку, вставил в неё ключ и повернул.

— Вот и всё. Можно идти. За эти документы вашим друзьям постараются помочь. Да и я замолвлю словечко.

На этот раз Оук был — сама теплота и дружелюбие.

Они вышли на крышу и увидели летательный аппарат.

— Как вы думаете, почему вербуемым на должность спецагента предлагают жалованье больше, чем колонисту на Марсе?

Оук весело открыл дверцу.

На крышу вывалился человек с квадратной головой и металлическими волосами. Из пробоины в середине верхнего квадрата неспешно шёл себе дымок. Ликвидатор сработал безукоризненно.

— Потому что оно возвращается обратно в казну.

— Надо отнести его подальше, — распорядился Рэй и посмотрел на друзей.

Эйджин и Гай молча взяли тело и потащили его к вентиляционной трубе на краю крыши. Усадив труп у парапета, Эйджин провёл рукой по окровавленным антеннам волос и вдруг услышал долгий свист. Оглянувшись, он увидел Рэя, смотрящего вслед улетающему аппарату. "Циклоп" висел на его плече стволом вниз. Эйджин медленно подошёл к другу и положил руку на его плечо.

— Ты-то мог бы улететь вместе с ним.

— Нет.

Они стояли и смотрели на удаляющийся аппарат, чернеющий соринкой на фоне огромного серого бугра. Это из недр Бездны, заслоняя полгоризонта, бил фонтан рукотворного коллоидного ада, стремящего удовлетворить СВОИ потребности.

Аппарат всё уменьшался в размерах, и вдруг рассыпался искрами фейерверка и развеялся облачком дыма.

Оба, не сговариваясь, подняли головы. В дневном небе было отчётливо видно, как блестящие кружки отражающих поверхностей энергетических спутников, такие маленькие отсюда, разворачивались, направляя вниз концентрированные лучи солнечной энергии.

— Читал одну книгу, — сказал Эйджин. — Очень давно. Запомнилась всего одна фраза. "Жил грешно, и умер — смешно". Удивительно подходит к настоящему моменту.