Василий Биратко - Возрождение. Как достать любимую со звезд [СИ]

Партизанки оказались более эмоциональными, чем казались на первый взгляд, взрывы смеха менялись на истерический плачь, переживая за героя рассказа, то есть за меня и моих спутниц.

В конце рассказа боевой дух белорусок упал, все смотрели на меня, как на рыцаря на белом коне. Мы выпили за любовь, которую они не знали никогда, и за любовь, которая их постигнет, когда одолеем кибермонстра. Планы освобождения менялись с каждым стаканом по времени нападения — от завтра до прямо сейчас. Один Тёма забросил глобальные проблемы, галантным кавалером учил дам танцевать вальс, с одной приглянувшейся сбацал зажигательную латину, правда, ее потом стошнило от вращений и кувырков через горячий обнаженный торс мужчины, что вызвало неудержимый восторг у присутствующих. Хмель поставил точку глубоко за полночь.

Сколько раз давал себе зарок не пить вообще или только глоток для поддержания разговора, но разум от глотка вначале приобретает крылья, заказывая еще для более точных действий тела, затем, поняв, что перегнул с нормой, накрывается туманом, там, потеряв ориентацию в пространстве, в пике падаешь лицом в землю. И зачем это, за легкий мимолетный полет на крыльях эйфории поутру расплачиваемся головой, все понимают, но традиции ломать не хотят. Когда я сумел выйти из шалаша на своих ногах и в здравом уме, девчонки поднесли рюмочку для лечения, их лица выражали полное сочувствие и никакого намека на интим. И я не решился обидеть их, принял подношения. Пока все не закончилось по старому сценарию «Я и Ярик в родной деревне», организм категорически отказался принимать все без исключения. Пришлось послать всех, невзирая на пол и звание.

— Слабак, — промолвила Маркиза. — София, идем, там рябчик еще остался.

— Стой! — рявкнул я, вмиг протрезвел, услышав имя София.

— Мою любимую также зовут София. Ты давно разморозилась?

Женщины прыснули смехом, и в ответ послали меня немного ближе, чем я их.

Подошла Тарсалана, словно малыша погладила по голове.

— Рыжик.

Архимед встрепенулся с дрожью в руках, голова просветлела, ему почудилась мать, хулящая его за шалость.

— Ты не сильно-то шути на сексуальную тему, к ней у нас относятся, как к двум сторонам медали. Одни пошлятину разводят, другие раздражаются и по физиономии влепят.

— Чего вы такие агрессивные к мужчинам?

— Ты не прав, мы агрессивные по жизни, а мужчины — это так, приложения к этому перекошенному устройству общества. Они первые бросили нас, променяли на уют и лень.

— У медали всегда две стороны, вроде сама говорила об этом, — уставился Архимед на нее, — одна сторона только тогда, если она закреплена на гробовой плите.

— Согласна, все сворачивать на других легче, чем осознать свою вину, — ее колючий взгляд смочила накатившая слеза. — Ты хочешь знать правду, что здесь произошло?

— И только правду, — Архимед взял ее за руку. — И ничего кроме ее, затем поплачем вместе. Мужчины так же плачут, если горько, просто общество расценивает как слабость.

Боясь забыть, Архимед прервал не начавшийся монолог об истории Рассвета.

— Погодь, девушки неоднократно вспоминали о пытках. Это всерьез? Роботы могут пытать людей, а как же непричинение вреда?

— Есть такое извращение, — лицо ее быстро сменилось на суровое, постарев на десяток лет. — Не хотелось ворошить прошлое пошлое, ну да ладно, слушай и не удивляйся, точнее удивляться можно, но смеяться не стоит, это так горько на поверь.

— От смешного падения до рокового бывает разделяет метр высоты, — встрял в разговор подошедший Нагар, — так говорят в нашем племени, когда лазаешь за бананами.

— Роботы захватили власть, точнее мы отдали ее сами, так как они лучше справлялись с нашими желаниями, с экономикой, высокими технологиями. Наша планета очень сильно ограничена ресурсами для производства сложной техники, и чтоб построить новое, мы аккуратно должны разобрать что-то ненужное. Все ресурсы планеты уже перекопаны десятки раз, каждый последующий просеивая все тщательнее и чище, даже построен огромный дезинтегратор для термоядерного синтезирования недостающих редких элементов, ветряками, приливными станциями два месяца накапливаем энергию, затем производим четыреста двадцать килограммов железа. На Земле самое дорогое — это золото и бриллианты, а у нас это железо, алюминий и медь. Все исследовано до атома, и без четкого учета каждого гвоздя никак.

— Так значит, если вы хотите построить велосипед, вам необходимо собрать сто сковородок, а если автомобиль — то сто велосипедов, — не мог удержаться я, чтоб не вставить словцо.