Сергей Клочков - Синдром Зоны [litres]

– Ящик в схрон, да, целиком, и перед выходами что-то придется оставлять, выкладывать из вещей. Я не знаю Московской Зоны, Хип, и сколько там всего водится.

Пенка, слушавшая разговор, подошла и сняла с плеча свой небольшой, «школьный» рюкзачок, который Хип приобрела ей взамен старого, уже совсем ветхого.

– Патроны я несу. Тушенку тоже несу. Мне легко нести.

– Пеночка, но…

– Вы идете для меня. Со мной. Я понимаю, я помогаю совсем! Как мне смотреть, когда вы ходите с вещами, а я хожу без вещей. Я тоже знаю вещи, они нужны. Я всегда с собой несу разное!

Пенка кивнула, улыбнулась, продемонстрировав острые зубы и, спокойно дотянувшись до тумбочки, взяла боевой рукой два альбома для рисования и пачку разноцветных карандашей.

– Тоже беру. Очень надо. Лучше думаю, сильнее мысли. Рисовать люблю. Буду вас рисовать, Зону рисовать, картинки нравятся, учусь.

– Конечно, Пеночка. А ты где альбомы-то достала?

– Здесь нашла, на полках. Они ничьи, взяла себе. Карандаши тоже. Теперь мои.

– Да ты сталкер, Пенка, – рассмеялась Хип.

– Нет. Я иностранка! – заявила Пеночка и тоже рассмеялась самым настоящим, человеческим смехом.

С улицы просигналили, как только мы закончили последние приготовления. Сионист выделил три машины – в двух из них с нами выдвигалось вооруженное сопровождение. За час до полудня мы выехали на Симферопольское шоссе и довольно скоро добрались до прямой видимости МКАДа.

Москва встречала нас тихо и мрачно. Медленно, выделив одного пешего сопровождающего впереди, мы добрались до моста дорожной развязки. Я тоже вышел в сопровождение и наверху, через перила, увидел бесконечную, уходящую в трясущуюся от теплого летнего воздуха даль колонну автомобилей, гигантскую пробку. Над разноцветными бликами множества крыш и целых стекол плыло марево, и под самым мостом я заметил лежащие у приоткрытых дверей выцветшие, плоские тряпки и что-то желтое, круглое рядом со спущенным колесом. Еще одна горка тряпья видна была на рулевой колонке машины, насколько позволяла рассмотреть грязь лобового стекла.

– Эвакуация, значит? – тихо спросил я идущего рядом сталкера.

– Она самая, – буркнул тот. – Пробка Смерти, одна из четырех. Отсюда и до Каширки. Вспышка была во-он там, где лес Битцевский, и выживших здесь никого. Некоторые успели только из машин выскочить. Тьма народу вообще никуда из этого района не уезжала, поэтому будь осторожен у многоэтажек.

– Принял, спасибо.

Тишина стояла совершенная. Огромный город словно впал в летаргию, и было жутко и непривычно видеть с моста беззвучную дорожную пробку, блеск солнца в целых стеклах многоэтажек и желто-коричневые деревья с отстающей корой – все тополя, сосны и березы погибли, но еще держались на мертвых корнях. Отдельные островки зелени, впрочем, местами виднелись – слабые, больные кусты пузыреплодника под окнами, куртины травы. Из всех звуков слышен был только хруст мелких камешков под ботинком «Кольчуги» да едва различимое ворчание автомобильных моторов за спиной.

Осыпало спину холодным песком сразу же, как только мы сошли с моста.

– Почуял, да, сталкер? – усмехнулся провожатый. – Хорошо ты, видно, по Зонам походил. Это последний, внутренний Круг, чистая Зона отсюда начинается. Все, что за МКАДом, это так, ветерок от нее небольшой. Теперь в оба смотрим.

И первая гайка, вынутая провожатым, поскакала по асфальту.

Мы сразу свернули на запад, прошли мимо частично обвалившегося торгового центра, от которого в небо тянулся хорошо различимый конус мутного воздуха. За бывшей стоянкой и несколькими павильонами показался гаражный поселок, и проводник уверенно повел нас к нему.

– Тут жить можно, сталкеры, местечко относительно чистое, палестинка. – Провожатый остановился возле обшарпанного на вид, но крепкого гаража с маленькой, видимо, жилой надстройкой. – Наш схрон. Короче, все, что нужно, есть. Когда Прилив, вы в яму прыгайте, она плитами перекрыта, и если на дне лежать, то все норм будет. Наверху конура, две комнатки с окошком. Вечером, если свет зажигать, окно одеялом закрывайте. На окне решетка, крепкая, никто не заберется, если что. В соседний гараж дверь прорублена, и там в яме чуть выкопано, вода набирается, но, правда, вонючая. Обживайтесь. Удобства… ну, нету удобств. Если что, отходите подальше.

– Спасибо, друг. Как звать-то тебя?

– Леня Свищ. Будем знакомы. – Сталкер пожал мне руку. – В гараж напротив «Ладу» загоним, если вдруг что, мало ли, колеса вам нужны будут. Что из крупы и тушняка останется, вы в сундук сложите, там разберетесь. Ни пуха, короче.