Дэвид Вебер - У рифов Армагеддона

Штыки перешли в наступление. Приклады мушкетов били жёстко, как на стрельбище. Было несколько воплей и немного больше криков, но не случилось ни одного выстрела, и всё это закончилось меньше чем за тридцать секунд. Конечно, потребовалось ещё немного времени, чтобы экипаж, пойманный в ловушку под палубами, понял, что произошло, а капитан «Духа» осознал это и официально сдал свой корабль. При этом раненных было всего семеро, все они были изумрудцами, и только двое из них погибли.

«Это была чёткая маленькая операция», — признал Мерлин. И, лучше всего с его точки зрения было то, что у Кайлеба не было времени самому поучаствовать в абордаже, даже если бы он и захотел.

— Отлично, — сказал кронпринц, стоя рядом с Мерлином на юте захваченной галеры, где он только что принял капитуляцию у ошеломлённого, не верящего в это капитана «Духа». — Давайте переведём призовую команду на борт. Затем нам нужно вернуться и привести сюда остальную часть флота.

Король Хааральд лежал в мягко раскачивающейся койке, добросовестно притворяясь, что спит.

От того факта, что он ничего не мог сделать, легче не становилось. Что он действительно хотел, так это позвать капитана Тривитина в штурманскую рубку и начать обсуждать возможные варианты развёртывания. На самом деле, этот соблазн был почти подавляющим. Единственное, что удерживало его — это необходимость объяснять Тривитину, что же послужило мотивом для этого. А также тот факт, что единственной информацией, которую он знал, было знание о том, что Кайлеб почти наверняка находится менее чем в пятидесяти милях от того места, где он лежал.

Он и адмирал Остров Замка́ с их коммодорами и капитанами обсуждали исчерпывающе возможные тактические ситуации и их ответы на них в течение последних месяцев. Каждый из его старших офицеров точно знал, что все они должны были делать, и Хааральд чувствовал уверенность, что они поймут не просто его приказы, но цель, стоящую за этими приказами, когда придёт время.

Но тот факт, что не было ничего такого, что ему нужно было сделать в данный момент, не ограждал его от желания быть там.

Он взглянул на кормовые окна, интересуясь, действительно ли небо за ними стало немного светлее, чем ему казалось в последний раз, когда он туда смотрел. Это было возможно, хотя с его стороны это было скорее принятие желаемого за действительное.

Он удивлённо улыбнулся этой мысли, несмотря на то что напряжение внутри него становилось всё сильнее и сильнее.

«Да, небо определённо стало светлее», — решил он, — «и…»

Пейджер снова завибрировал на его предплечье. На этот раз, дважды.

— Хорошо, что ты достаточно молод, чтобы не нуждаться в долгом сне, — сказал Мерлин немного кисло, и Кайлеб ухмыльнулся ему.

— Будь честным, Мерлин, — сказал он. — Ты просто злишься, потому что вчера вечером я сам вёл себя должным образом и не дал тебе повода, чтобы пожаловаться.

— Чушь. Я не «злюсь», я просто ошеломлён, — ответил Мерлин, и на этот раз Кайлеб рассмеялся громко.

— Как вы думаете, они уже заметили нас, Ваше Высочество? — спросил Фалкан, и кронпринц стал серьёзным.

— Если они ещё не этого сделали, то скоро сделают, — сказал он, более мрачно, и Фалкан кивнул.

В данный момент галеоны Кайлеба выстроились в одну колонну, продвигаясь вперёд под всеми парусами, включая брамсели, и шли почти точно на восток-юго-восток на левом галсе. «Неустрашимый» возглавлял колонну, и паруса ближайших галер Чёрной Воды были уже хорошо видны с уровня палубы даже против неуклонно светлеющего на востоке неба.

— У нас ещё есть минута или две, я думаю, — тихо сказал Мерлин. — Небо позади нас всё ещё тёмное. Но ты прав, Кайлеб. Они заметят нас с минуты на минуту.

— Будьте готовы подать сигнал, Гвилим, — сказал Кайлеб через плечо.

— Так точно, Ваше Высочество, — ответил капитан Мензир и взглянул на сигнальную команду гардемарина Кёрби.

Наблюдатель на галере изумрудского флота «Чёрный Принц» потянулся и зевнул. Его вахта в вороньем гнезде должна была окончиться примерно через полчаса, и он с нетерпением ждал завтрака и нескольких часов в гамаке.

Он закончил потягиваться и повернулся, неторопливо смотря как небо на востоке становится бледно-кремового и оранжевого-розового цвета. Некоторые клочки облаков были достаточно высоко на севере и западе, чтобы немного окраситься цветом, выделяясь как туманные золотые знамёна на сером бархате неба, всё ещё украшенного звёздами.